Небесные очи - Тронина Татьяна Михайловна

Сейчас же шли те, кто жил на окраине Ленинграда.

– Фашист проклятый! Будь ты проклят, проклят, проклят во веки веков...

– Мамаша, да тише вы, и так сердце не на месте... – донеслось до Али.

Лавируя среди людей, она упорно двигалась вперед. Уши невольно ловили обрывки фраз.

– ...они уже Шлиссельбург захватили, слышали?...

– Ничего, Ленинград выстоит!

– У меня два брата в ополчении.

– У меня муж.

– У меня тоже муж.

– У меня муж и сын. Я к Ксении[1] недавно ходила, записочку оставила... – это уже негромко, почти шепотом. – Помоги, написала, нам, святая! Чтобы муж и сыночек живы остались...

– Нельзя так! Чтобы двое сразу... Так не бывает, так не будет, – упрямо забубнил кто-то в ответ. – Больно жирно, мамаша.

– Ну пусть хоть сын... Хоть он один! – со страстным отчаянием воскликнул женский голос. – Сыночка мой, единственный!..

Очень много говорили о диверсантах.

– Их немец специально к нам засылает...

– Наших вербуют.

– Бывают же такие сволочи!

– Ага, еще как бывают... Для таких Родины нет. Они фашистам показывают, где у нас всякие важные объекты находятся.

– Да как, как показывают?!

– А очень просто. Ракеты пускают!

Аля наконец выбралась из толпы, свернув в тихую улочку. Долго шла между старинными, нависающими над головой домами.

В подворотне залаяла собака. Аля испугалась и снова свернула. Теперь она не знала, где находится, и шла наугад. Болели ноги, и было довольно жарко – «бабье лето» как-никак.

В пыльном маленьком сквере села на лавочку, спрятавшуюся под кустами боярышника. Было очень тихо – словно повымерли все.

А потом Аля услышала чьи-то шаги. Она повернула голову, и увидела молодого мужчину в сером костюме и теннисных туфлях.

Мужчина был коротко стрижен, бледен, и даже довольно симпатичен – невольно отметила Аля. Отметила, и тут же принялась мысленно ругать себя – за легкомысленность, за глупость, за несерьезность. В такое время думать о подобных пустяках!

– Девушка, который час, не знаете?

– У меня нет часов, – сурово ответила Аля и отвернулась.

К ней еще никто и никогда не обращался так – «девушка». «Может, я повзрослела уже? – испугалась и одновременно обрадовалась Аля. – Надо же – девушка...»

Про себя Аля знала, она – хорошенькая. Ей это определение казалось старорежимным – тем более что слово это в ее адрес произнесла однажды Анфиса Тимофеевна.

Эта самая Анфиса Тимофеевна вместе с бабушкой когда-то учились в Смольном. То есть тогда – в институте благородных девиц. Учили их всяким ненужным глупостям – как танцевать, как делать реверансы, и еще тому, что девушка обязана быть хорошенькой. Хорошенькая девушка. Противно и... приятно. У нее, у Али, была тонкая талия, строгое лицо, темно-зеленые глаза, косы каштанового цвета – не до пояса, но все же...

«Какая она хорошенькая?! – помнится, возмутилась тогда бабушка, услышав комплимент ее внучке. – Вот я – действительно была хорошенькой! Ко мне сам барон Вревский сватался, да маменька моя, дура, отказала ему!»

«Ляля, Ляля, тише! – замахала руками на бабушку Анфиса Тимофеевна. – Не дай бог услышит кто! Посадят же... Не те времена нынче, чтобы о баронах распространяться!»

– Девушка... вас как зовут? – негромко спросил мужчина.

Аля вздрогнула – оказывается, тот и не думал уходить.

– А вам зачем?

– Ну как... – пожал тот плечами. – Можно с вами рядом присесть? Ноги прямо гудят...

– Садитесь, коли надо, – ответила Аля. И, подумав, ехидно добавила: – У нас частной собственности нет!

Мужчина сел, потер колени.

– Весь день пороги обиваю. Не берут, и все!

– Куда не берут?

– На фронт, куда же еще...

– А-а... – неопределенно протянула Аля. Потом все-таки не выдержала: – А почему не берут?

– Легкие у меня не в порядке. А еще я медицинский закончил в этом году. Говорят – в госпитале работай!

– А вы на фронт хотите?

– Кто не хочет... Только трусы дома отсиживаются.

– Я в августе под Ленинградом окопы рыла, – с гордостью призналась Аля. – На «оборонке» была то есть... До сих пор на ладонях мозоли – вот, полюбуйтесь! Меня, кстати, Алей зовут.

– Ничего, Аля, заживут ваши мозоли! – улыбнулся мужчина. – Это я вам как медик говорю. Меня, кстати, зовут Артуром.

– А по отчеству?

– Ну, не такой уж я старик, чтобы ко мне по отчеству обращаться...

У него были глаза какого-то странного, рыжевато-желтого цвета («точно у рыси!» – удивилась Аля) и хоть и хорошие, но какие-то мелковатые зубы. Она никак не могла понять – нравится ей этот человек или нет. Обычно это происходило в первые минуты знакомства, но сейчас все было не так. Может быть, потому, что Артур был старше? Или смущало то, что его на фронт не брали? «Но он же не виноват, что у него легкие больные!»

– А сколько вам лет? – задиристо спросила Аля.

– Двадцать четыре. Что, много?

– Много.

– Так много, что даже адрес свой не дадите? – снова улыбнулся мужчина.

– Зачем вам мой адрес? – старательно нахмурилась Аля, хотя самой было приятно, что такой взрослый мужчина проявляет к ней интерес.

– Может, в гости как-нибудь загляну.

Аля заколебалась. Давать ему адрес или нет? А что бабушка скажет, и соседи тоже? И вообще, стыдно кокетничать в такое время...

Но ответить Аля не успела – завыл сигнал тревоги. Она еще не успела к ним привыкнуть – от страха сердце ушло в пятки.

– Все в бомбоубежище! – выскочила из подворотни женщина с красной повязкой на руке – дежурная. – Ну, чего расселись?!. Сюда давайте, за угол!

Потом дежурная увидела двух мальчишек в конце сквера, и побежала к ним:

– Ребята, немедленно в укрытие! Что, жизнь не дорога?...

Аля вскочила, намереваясь бежать в бомбоубежище, но тут с изумлением обнаружила, что ее новый знакомый, Артур, направляется совсем в другую сторону. «Куда же он? Не понял, в какую сторону идти?» – мелькнуло у Али в голове.

И она повернула назад – за Артуром.

– Граждане, все в укрытие! – орала сзади дежурная. – Кому сказала!..

Артур бежал, не оглядываясь. Аля – за ним. Высоко в небе загудели вражеские самолеты, потом по ним захлопали наши зенитки. Задрожала земля от взрывов.

Было невыносимо страшно, но Аля, невольно пригибаясь, и прикрывая голову руками, короткими перебежками мчалась за Артуром. Может, человек от неожиданности голову потерял – ну как такого бросить на произвол судьбы?! Помочь же надо!

Потом Аля заметила, что Артур не выглядит испуганным и потерявшим от неожиданности голову человеком. Он явно и целенаправленно куда-то торопился.

«Может, у него дома кто остался? Мама или бабушка тоже, например? Или младший братик?»

Аля теперь уже вполне осознанно стремилась догнать Артура. Но тот рвался вперед, не оглядываясь. Подскочил к арке старого дома – уже давно предназначенного под снос. «А там-то ему что понадобилось?» – во второй раз изумилась Аля. Версия о старой бабушке и младшем братике провалилась.