Куда приводят мечты - Чепурина Мария

Девчонки осторожно сошли на дно ямы, положили инструменты, огляделись.

– Ну, копай! – сказала Майя.

– Я-то что?! – ответила ей Юля. – Сама копай! Ты старшая!

Минут пять сёстры дискутировали по этому поводу. Наконец Майя взялась за лопату. Кое-как воткнула её в землю... И застряла. Сил у Майи не было не только вырыть двадцать сантиметров почвы, но и вообще поднять хоть горсть земли. Юля вздохнула и, сказав, что у неё ни на что не годная сестра, сама взялась за древко. Впрочем, с тем же результатом.

В общем, через полчаса девчонки кое-как наковыряли кучку грунта. Уже до смерти уставшие, они решили начать следующий этап. Уселись на малюсенькие лавки, запустили руки в землю, только что взрыхлённую, и...

Майя закричала:

– Вот оно!

И девочка победно извлекла из кучи что-то круглое, малюсенькое.

– Я нашла, нашла!

На крик сейчас же подбежала Анна Александровна. На вид ей было двадцать – двадцать пять, а резкие манеры и ехидное лицо скорее подошли бы парню, а не девушке. Футболка с Че Геварой, кепка задом наперёд и джинсы в дырках явно говорили, что начальница – особа боевая.

– Ну-ка покажи...

Старшая Белкина довольно протянула свой «клад».

– Ты что, первый день? – со смехом и напрямик спросила Анна. – Это же скорлупка! От ореха!

– Ну и что, – сказала Майя, чуть смутившись. – Она ж древняя.

– Да здесь этих скорлупок – пруд пруди. Выбрасывай её! – ответила начальница.

И правда, вскоре оказалось, что довольно зачерпнуть земли одной рукой, чтобы извлечь ещё кучу скорлупок. Видно, новгородцы очень уж любили грызть орехи. И плевать под ноги.

Впрочем, не прошло и двух минут, как Майя снова закричала: «Я нашла, нашла!» На этот раз в её руках была вещь более значительная – глиняный осколок от горшка. Вчера такие вещи на столе начальника выглядели для девчонок, ожидавших встретить золото, довольно неказисто. Но когда это своя находка – всё меняется. Осколок показался сёстрам очень симпатичным, весьма крупным, да ещё на нём остался след узора...

– Вы чего, смеётесь?! – прервала начальница их радость. – Я вам что, весь день носиться буду взад-вперёд? Керамики не видели?! Кладите её в ящик! И не дёргайте меня с такой фигнёй!

Обнаружив вслед за первым ещё пять осколков, сёстры согласились, что керамика и вправду вещь обычная. Но вскоре из земли возник кусочек бересты. Наслушавшись о грамотах и премиях за них, девчонки начали разглядывать «листок».

– По-моему, тут буквы, – заявила Юля.

– Анну позовём?

– Ну уж нет! Я сама пойду к ней.

Юля встала и отправилась к начальнице, которая стояла возле столика под зонтиком. Вернулась очень быстро. Анна Александровна сказала, что за буквы Юля приняла простые трещинки, но впредь велела подходить со всем, похожим на записки, а кусочки бересты класть в ящик.

Так и стали делать.

К середине дня их ящик был заполнен – черепками, берестой и прочей чушью. От ореховых скорлупок вообще спасу не было. Порой встречались кости – разумеется, животных – просто-напросто объедки. Находились куски кожи: Юле объяснили, что это отходы обувного производства. Им с сестрой, конечно, поначалу было интересно находить и трогать вещи, столь старинные. Но вскоре надоело. Ожидали-то девчонки куда большего!

– Давай завтра уволимся! – тихонько предложила Юля.

– Не-е-ет! – сказала Майя.

Младшая сестра как раз такой ответ и ожидала.

Дело в том, что девчонок посадили именно в том месте, где работали все самые красивые студенты! Майя без конца вертела головой, бросала взгляды, то бледнела, то краснела, то пыталась поправлять свою причёску. Впрочем, это у неё не получалось: на руке была ведь грязная перчатка. Так что Майя то и дело поднимала руку, но, опомнившись, сразу же опускала. Выходило очень шкодно. Только вот студенты на девчонку так и не взглянули. И понятно! Стоило послушать их беседу три минуты, чтобы уяснить – таким крутым заумникам на школьниц наплевать!

Так, справа от девчонок два студента – чёрненький и беленький – болтали о политике.

– Капитализм, – важно рассуждал один из них, Владимир, – уже всем проявил свою несостоятельность. Что Шпенглер писал? Европа загнивает! Либеральная модель неэффективна! Общество тотального спектакля... Прав был Руди Дучке! Надо сделать революцию.

– Э нет, Владимир! – отвечал ему второй студент. – Во-первых, Шпенглер устарел. О том, что он писал ещё при кайзере...

– Да, но...

– ...Стоп! То, что он писал ещё при кайзере, ты знаешь. И потом... Цивилизации. Ну что – цивилизации! Понятно, что такой подход не продуктивен! Мы должны отвергнуть буржуазные идеи, но не ради коммунизма. Традиционные ценности – вот наша цель! Деревенская жизнь!

– Ой, опять начинаешь! – скептично ответил Владимир.

– Опять! А ты был на покосе? Я был. Да, вырос в деревне! – шумел оппонент, продолжая копаться в земле. – У меня восемь братьев двоюродных! Все деревенские. Знаешь, какие ребята? О!

– Знаю, наслушался. Ты почитай-ка Пелевина. Вот это тема! Или про герилью. Нам нужна герилья, понимаешь? Кстати, вот, смотри-ка! Это же расчёска. Почти целая. Сгоняй-ка за начальницей! А Шпенглер – он писал при Веймарской республике. Я знаю.

Слушая все эти разговоры, Юля ужасалась: «Это ж сколько надо проучиться, чтоб так говорить?» А слева между тем сидела ещё парочка. На этот раз по масти парни не разнились – два шатена, – так что Юля про себя их называла «бритый-стриженый» и «волосатый-бородатый». Эти разгоняли про науку.

– Нам уже понятно, – начал бородатый, – что феодализма в чистом виде не бывает. Но вот что можно сказать о консерваторах? И в частности о русских консерваторах? Или о немецких – времён Фридриха? Возможен ли консерватизм до Французской революции?

– Ну-у, – отвечал ему второй. – Что тут скажешь. Да. Пресловутый Черчилль – злобный консерватор. А вообще...

– Так что же мы имеем? Остаётся только бросить ранкеанскую модель и напрочь отказаться от позитивизма, если ясно, что мы вместо политических течений оперируем пустыми идеалами!

– Да. Типами злобного Вебера, которые не имеют отношения к пресловутой исторической реальности, – охотно согласился «бритый-стриженый».

Девчонки совершенно не врубались, что хотели сообщить друг другу эти парни. Они даже заподозрили студентов в издевательстве. Но Майя всё равно была довольна. Общество заумников ей нравилось, а надежда завладеть вниманием студентов не погибла.

– Так какого же ты выбрала? – тихонько спрашивала младшая сестра.

– Вообще, сегодня утром мне понравился вот этот, у которого всё «злобное». Но сегодня я подумала – пожалуй, бородатый симпатичнее.

– О чём он говорит?