Линия судьбы - Рощина Наталия

Зачастую она просто передавала дочери сказанное мужем. Он предпочитал как можно меньше общаться с Ксенией, потому матери приходилось часто выступать в роли дипломата, почтальона, проводника — все выглядело очень странно, но тяжелый характер главы семейства мог обрушиться на неповиновавшегося, поступившего против его правил. Зная это, мать по мере сил старалась сглаживать острые углы. Это были какие-то странные отношения. Иногда Ксении казалось, что и семьи-то никакой не существует. Живут люди под одной крышей, по выходным вместе садятся за один стол. Ничего общего. Ксения с годами так и не разобралась в том, что представляют собой ее родители, и не переставала удивляться долготерпению матери. Зачем ей понадобилось больше двадцати лет терпеть этого тирана? Отец тоже словно снисходил до общения с ней. В его обращении к матери всегда отчетливо слышалось превосходство. Будто она всю жизнь была у него в неоплатном долгу. Часто он был не прав, но мама уступала. Порой он позволял себе унижать ее — она безропотно терпела. Ксения старалась не вдумываться в то, как и почему они столько лет вместе. Ведь это невозможно выдержать нормальному человеку! Каждодневные испытания, бессмысленная злоба, редкие моменты чего-то отдаленно напоминающего союз двух когда-то любивших друг друга людей. Ведь зачем-то они же поженились четверть века назад?..

Наблюдая за отношениями между родителями, Ксения сказала себе, что у нее такого не будет ни в коем случае. Она не станет молчаливой, покорной, не имеющей своего мнения, вечно прячущей глаза женой своенравного супруга. В ее семье всегда будет взаимопонимание и открытость, доверие и любовь, обязательно любовь, потому что без нее люди не имеют права жить вместе, растить детей. Ее дети будут расти в любви, красоте, нежности, доверии. Ксения была глубоко убеждена в этом. Поэтому ее страшила настойчивость родителей: они не позволяли ей выйти замуж за человека, к которому она испытывала, как ей казалось, сильное чувство. Она любила его и хотела, чтобы дальше по жизни они шли вместе. Ведь это самое главное — взаимопонимание и любовь. Она пыталась высказать это отцу, но он посмеялся над ее словами, а мама вдруг прикрыла ладонью рот, боясь сказать что-то не то, и опустила голову, чтобы Ксения не увидела выражения ее лица, а когда подняла — опять этот страх в ее глазах, извечный страх.

Чего они добиваются? Им нужно, чтобы она снова поступала так, как планировали они. Никаких решений с ее стороны. Они бы хотели, чтобы под грузом их доводов ее любовь растаяла, как снежинка, упавшая на горячую ладонь. Может быть, со временем и произойдет метаморфоза: охватившее ее сейчас чувство переродится в холодность, равнодушие, в ненависть или желание причинить боль. Ксения уже знала, что такое происходит и что она далека от совершенства, а значит, способна на это. Только для этого с ней должны очень дурно обходиться. Она не выдержит долго, ее натура не потерпит унижений. Главное — не пропустить момент, когда нужно начинать все заново.

Ксения снова вдохнула запах свежевыстиранной наволочки. Это подействовало на нее умиротворяюще. И отступило на дальний план непонятное ощущение, объяснить которое она пока не могла даже самой себе. Она давно чувствует какие-то не до конца понятные желания. Они тревожат ее, заставляют учащенно биться сердце, затаились и дремлют, ожидая своего часа. Он пробьет, и только тогда станет понятно, что за судьба уготовлена ей, Ксении Широковой. Она надеялась, что все в ее жизни сложится удачно, ведь должен хоть кто-то из их семьи получить долю счастья и любви. Ксения настраивала себя на то, что выбор обязательно должен пасть на нее. Ей физически были нужны забота, внимание, нежность, сильные чувства. Все ее естество ждало этого. Ранимая, истосковавшаяся по ласке и покою душа была настроена на волну любви. Осталось поймать ее и не терять никогда. Пожалуй, Гоша именно тот, с кем ее мечты станут реальностью. Он никогда не позволит себе быть грубым. А это очень важно для Ксении. Она видела, как сложно складываются отношения между родителями, и панически боялась чего-то подобного для себя. Ксения была уверена в том, что если слишком грубо обращаться с душой, она, вероятнее всего, зачерствеет и станет копить в себе зло, только зло, перерастающее в ненависть на весь мир. И с годами даже мысли о любви станут приходить все реже. И станет безразлично, что за человек рядом и какими растут твои дети. Внутренние переживания отразятся на лице. Оно покроется горькими морщинами, потеряет привлекательность, ведь ни один злой и вечно недовольный человек не может считаться красивым. Ксения вздрогнула: с ней не должно произойти подобное тому, что рисует рассерженное воображение. Она родилась не для этого. И вдруг ей стало не по себе. Ксения поднялась, села и, сведя брови к переносице, задумалась. Как она может размышлять на такие серьезные темы, когда за всю жизнь ни разу не совершила поступка, продиктованного сердцем? Есть ли оно у нее вообще? Она столько раз прислушивалась к доводам рассудка, что превратилась в трезво мыслящую очеловеченную машину. И в чем же тогда смысл ее пребывания на земле, если даже такой важный вопрос, как выбор спутника жизни, она не может решить самостоятельно? О чем говорить… Где та великая цель, без которой жизненный процесс превращается в старание соответствовать биологическому ритму? Какая в таком случае разница, кто будет рядом? На двадцать первом году жизни Ксения решила ответить на очень важный вопрос: «А для чего я появилась на свет?»