Тим - Маккалоу Колин

Когда он успокоился, она спросила:

— Ну, как насчет ванны?

— Я устал, Мэри, — прошептал он, схватившись руками за сиденье.

Она боялась оставить его одного. Спинка у стула была прямая, подлокотников не было, и если он потеряет сознание, ему не удержаться. Лучше всего ему было бы в теплой воде, где он мог бы расслабиться и как следует прогреться. Стараясь изгнать из памяти горькие слова Дони и вознося молитвы, чтобы он никогда не упомянул об этом дома, она раздела его и помогла забраться в ванну, крепко держа его за талию и положив его руку себе на плечи.

Тим погрузился в воду со вздохом благодарности. Мэри с облегчением увидела, что краска возвращается на его лицо. Пока он сидел в воде, она закончила приводить в порядок пол. Запах рвоты держится долго, поэтому она открыла дверь и окно, чтобы впустить прохладный осенний воздух. Только тогда она повернулась к ванне и посмотрела на него.

Тим сидел, как ребенок, нагнувшись вперед и улыбаясь. Он внимательно следил, как струйки пара поднимались над поверхностью воды, его густые золотистые волосы лежали мокрыми завитками. Такой красивый, такой красивый! «Обращайся с ним, как с ребенком»» — приказала она себе и взяла кусок мыла. — «Он ребенок, и так и следует с ним обращаться, не смотри на него и не воспринимай его как мужчину». Но, несмотря на это самовнушение, ее глаза окинули его тело в прозрачной воде. Он теперь лежал, откинувшись, и что-то бормотал с чувством удовлетворения. Обнаженное тело на картинках в книге никогда не волновало и не возбуждало ее. Но тут было другое дело. Она заставила себя посмотреть в сторону, но невольно взгляд ее опять обратился на него, и тут она обнаружила, что Тим закрыл глаза. Тогда она посмотрела на его тело с удивлением и сдержанной жадностью.

Вдруг что-то заставила ее взглянуть ему в лицо, и она увидела, что он с любопытством следит за ней. Она покраснела и ожидала, что он что-то скажет, но он промолчал. Бочком она присела на край ванны и начала намыливать ему грудь и спину, ее пальцы скользили по его безукоризненной коже, гладкой, как шелк, и как бы случайно она старалась потрогать его запястье, чтобы проверить пульс. Но хотя он все еще был слаб, ему действительно станови|лось лучше, и он засмеялся, когда Мэри облила его водой с головой и заставила нагнуться, чтобы намылить волосы. Как только он был тщательно вымыт, она заставила его встать, включила душ и выпустила воду из ванны. Ей было забавно наблюдать его наивную радость по поводу огромного банного полотенца, которое она ему вручила, когда он вылез, но она сохраняла серьезность, когда он уверял ее, что раньше никогда не видел такой громадной махровой простыни и как интересно ему завернуться в нее целиком, как ребенку.

— Как хорошо, Мэри, — признался он, лежа в кровати и натянув одеяло до подбородка. — Я думаю, мама купала меня, когда я был малышом, но я не помню этого. Мне так понравилось, гораздо лучше, чем когда моешься сам.

— Очень рада, — улыбнулась она. — А теперь повернись на бок и немного поспи, ладно?

— Ладно, — засмеялся он, — но я не могу сказать «спокойной ночи, Мэри», потому что сейчас день.

— Как ты себя чувствуешь, Тим? — спросила она, задергивая шторы и погружая комнату в сумрак.

— Очень хорошо, но я ужасно устал.

— Тогда спи, дорогой. Когда проснешься, приходи и найди меня, я буду здесь, в доме.

Выходные прошли спокойно; Тим вел себя тихо, его силы еще не восстановились, но было незаметно, чтобы он остро скучал по матери. Днем в воскресенье она посадила его на переднее сиденье своего «бентли» и поехала на Серф Стрит за Роном.

Он ждал их на террасе в передней части дома и, когда увидел машину, сбежал по ступенькам вниз, держа в руках чемодан. «Сколько ему лет?» — подумала Мэри, поворачиваясь, чтобы открыть заднюю дверцу. Несмотря на свою хорошую физическую форму и мальчишескую подвижность, он вовсе не был молодым. Его вид встревожил ее. Она не могла не подумать и том, что будет с Тимом, если он лишится и отца. После выходки Дони в пятницу маловероятно было, что она сможет или захочет их заменить; ее муж стал главной ее заботой. Возможно, для Дони это и хорошо, но для Тима это ничего хорошего не сулило. А она, Мэри Хортон, сможет взять Тима, если с его отцом что-нибудь случится? На каком основании? И если сейчас уже все, по-видимому, подозревают самое худшее, что же они будут думать, если Тим поселится у нее постоянно? Одна мысль об этом приводила ее в ужас. Только Рон, Арчи Джонсон, соседка Эмили Паркер и сам Тим считали их отношения безупречными. Она боялась даже помыслить, что Дони скажет, а возможно, и сделает. Будет, конечно, скандал, а возможно, и судебное разбирательство. Но что бы ни случилось, Тима надо уберечь от насмешек и горя. В общем-то неважно, что будет с ней или с Дони. Имел значение только Тим.