Завтрак в постели - Браун Сандра

– Я и тогда не сердился, и сейчас не сержусь. Эта заметка, как и все твои статьи, – настоящая халтура.

Глэдстон раздраженно втянул воздух своим узким носом.

– И тем не менее, – гладким голоском проговорил он, – я вижу, ты принял мой совет. – Он вновь оглядел Слоун таким похотливым взглядом, что ей незамедлительно захотелось вымыться.

– Что за совет, Сидней? – спросил Картер, сложив на груди руки и поглядев на своего собеседника со скучающим выражением.

Слоун все поняла.

– Постарайся вспомнить. Я написал, что любовные сцены в твоих романах скучны и лишены изюминки.

– Если ты имеешь в виду, что я не описываю группового секса, всяких извращений, садистов и мазохистов и тому подобных вещей, то да – ты прав. Изюминки у меня нет.

Критик насмешливо фыркнул:

– Да нет, я не совсем это имел в виду. Мне кажется, любовные сцены у тебя какие-то безжизненные. Вот я и написал в своей статье о том, что, вероятно, у тебя давно не было стоящего любовного приключения. И предложил, чтобы ты завел себе новую пассию. – Глэдстон выразительно поглядел на Слоун. – Судя по тому, что ты еще недавно держал руки под свитером мисс Фэйрчайлд, ты воспринял мой совет буквально.

– Ах ты сукин сын! – вскричал Картер, сжав кулаки.

– Оставьте эти неприличные выражения для ваших героев, мистер Мэдисон, они им как раз подойдут. А о насилии я, признаться, люблю лишь читать в книгах. Живьем я его презираю, так что нечего рычать и бросать на меня злобные взгляды. Я лично рад, что ты нашел новый источник вдохновения, а то я уже начал было опасаться твоей «Спящей возлюбленной». – Глэдстон уставился на грудь Слоун. – Теперь же я буду с нетерпением ждать каждой страницы, – многозначительно говорил он. – Думаю, ты не слишком часто даешь выспаться такой любовнице, как мисс Фэйрчайлд.

Одним прыжком Картер настиг Глэдстона и, обхватив стальными пальцами его горло; прижал критика к шкафу с книгами.

– А теперь слушай меня, Сидней, и хорошо слушай! Я бы с радостью придушил тебя одной из твоих цепочек, да не хочется руки марать. Твои заметки – сплошная грязь, и всем, кто их читает, это отлично известно. Только я, черт возьми, не представляю, как ты можешь хоть что-то знать о любви женщины. Тебе знакома одна страсть – напакостить какому-нибудь автору. И если ты лишь от этого получаешь удовольствие, то мне тебя жаль. Но вот за твои слова о мисс Фэйрчайлд я мог бы тебя убить, – продолжал Мэдисон. – И если ты посмеешь хоть слово написать о ней и выдумать что-то, то я приду за тобой. Это станет делом моей жизни, но я тебя, мерзавца, кастрирую! А если…

– Что это здесь за шум? – наконец оторвался от своей книги владелец лавки.

– Все в порядке, – ответил Картер, слегка ослабляя хватку и встряхивая критика. Но ему было еще что сказать. – Запомни мои слова, негодяй! – зловещим тоном проговорил Картер и, взяв Слоун под руку, вывел ее из лавки.

Девушка не понимала, каким чудом ей удалось дойти до машины. Картер бережно усадил ее и прошептал:

– Господи, Слоун, прости меня.

– Это не твоя вина, – едва слышно сказала она.

– Да, но затеял, по сути, все я. Как-то раз в «Вечернем шоу» я назвал его надутым бездарным индюком, и он не может мне этого простить.

Попытка Мэдисона пошутить не удалась – Слоун продолжала молча смотреть вперед. Ее бледность встревожила Картера, но он не мог ничего поделать, находясь в машине на оживленной улице. Поэтому, прибавив скорость, Картер погнал автомобиль к «Фэйрчайлд-Хаусу». Не произнеся ни слова, он помог Слоун донести до кухни свертки с покупками.

– Слоун… – наконец промолвил Картер, шагнув ей навстречу.

– Нет!

Он был поражен, когда она увернулась от его объятий. Мэдисон похолодел.

– Не может того быть, что ты позволишь какому-то тупоумному мерзавцу испортить тебе настроение, Слоун. Ты же умная женщина! Я знаю! Черт возьми, скажи мне хоть что-то! – Последние слова Картер просто выкрикивал, заходясь в гневе.

– Нет! Нет! – вскричала девушка. – Дело не в нем!

– В чем же? – сурово спросил писатель.

– Во мне, – устало произнесла Слоун. – Его слова вернули меня к реальности. Я вспомнила, что всегда буду для тебя не больше чем любовницей. Господи! Как же я ненавижу это слово!

– Я тоже. И никогда не называй себя так.

– Почему же? – взорвалась девушка. – Но я же была именно твоей любовницей, не так ли?! Не женой! И не другом! Как же еще меня назвать?!