Сделайте погромче - Нестерова Наталья

Там на диване сидела девушка… Где-то ее видела…

– Нина, знакомься, – из-за спины проговорил Ваня, – это…

– Катрин? – задрала брови Нина.

Бывшая пассия Сергея, дюймовочка-альпинистка.

– Здравствуй, Нина! – поднялась Катрин.

– Вы знакомы? – поразился Ваня.

Девушки ему не ответили.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Нина. – Впрочем, не важно. Москва – большая деревня, все друг с другом пересекаются. У меня очень мало времени. – Нина посмотрела на часы. – Извини, Катрин! Мне нужно срочно поговорить с Ваней.

Она повернулась к Ване и недвусмысленно велела: выпроводи гостью, сейчас не до нее! Действуй!

Ваня еще гуще побагровел. Большой, рыхлый, пунцовый, с растерянно открытым ртом, с пухлыми влажными губами – Ваня походил на толстого ребенка-переростка, застигнутого за тайным делом. На кого Ваня похож в данный момент, Нину совершенно не волновало. Она не способна воспринимать чужие эмоции. Своих под завязку.

И что они, Катрин и Ваня, мешкают? От нетерпения Нина чуть не стукнула ногой, зло не поторопила Катрин: уходи скорее!

Катрин и Ваня переглядывались, между ними происходил молчаливый диалог. Нина скрипнула зубами, посмотрела на часы. Обычно, когда вынуждена часто смотреть на часы, стрелки еле тянутся, а сейчас мчатся с реактивной скоростью.

– Я пойду? – уныло спросила Катрин.

– Э-э-э… – сконфуженно протянул Ваня. – Может, на кухне пока…

– Нет, нет! – перебила Нина. – До свидания! Всего хорошего!

Катрин направилась к дверям.

– Провожу, – устремился следом Ваня.

Но Нина схватила его за руку:

– Сама уйдет. Катрин! Захлопните дверь, там автоматический замок.

Когда раздался щелчок закрываемой двери, Ваня опустился в кресло, потер лицо.

– Что случилось, Нина?

– Не знаю, с чего начать. Лучше сразу с выводов. Давай поженимся!

Ваня захлопал глазами, снова потер щеки, будто они онемели или неукротимо зудели. Он молчал. Абсолютно глупо, непонятно и недопустимо молчал! Не бросился благодарно, не обнял, не пал ниц, не возликовал. И это Ваня? Ее Ваня? Нина всегда считала его своей собственностью, как маму или папу. Ваня влюблен в нее давно, прочно и на всю жизнь. Он не может перемениться, как гора не может переехать на другое место. Гору реально только взорвать. Ваня не выглядел взорванным, только слегка осыпавшимся.

– Почему ты молчишь? – нетерпеливо воскликнула Нина. – Не рад? Но ты же хотел! Умолял! Уговаривал! Убеждал!

– Могу спросить, чем вызвано твое желание? – с трудом выдавил Ваня.

Нина не стала кружить вокруг да около.

– Я беременна.

Ваня уставился на Нинин плоский живот. Если бы Ваня отличился, то, по срокам, живот был бы размером с баскетбольный мяч, а Нина рожала бы завтра или позавчера.

– Это не от меня?

– Нет. А какая разница?

– Ну ты даешь! – строптиво насупился Иван. – Прилетаешь, требуешь немедленно жениться… чтобы я признал… а сама с другим… от другого…

– Так! Отказываешь? Спасибо! Извини за беспокойство! Только обращаю твое внимание: перечеркиваешь всю нашу прежнюю жизнь, детство, юность и…

– Первой ты перечеркнула!

– Не перебивай! Ваня! Как ты не понимаешь? Я в ужасном положении! Дважды ужасном! Потому что их двое!

– Кого? У тебя было двое…

– Не было, а есть! У меня там, внутри, – Нина ткнула пальцем в живот, – два зародыша. Представляешь?

– Нет, – честно признался Ваня. – Не представляю. А кто их тебе…

– Не важно! Ванечка, миленький! Осталось тридцать пять минут. – Нина показала ему руку с часами. – Через тридцать пять минут, уже тридцать четыре, я должна явиться в клинику, где мне сделают аборт. Только от тебя зависит, убить детей или оставить!

– Да почему от меня-то?!

– А к кому я еще могу обратиться? Кто меня спасет, если не ты, самый верный и надежный?

– Нина, не плачь, пожалуйста! Давай подумаем над ситуацией.

– Некогда думать. – Нина ладошкой вытерла щеки. – Тридцать две минуты. Если сейчас уйду, только-только успею.

Теперь для Вани наступил момент истины. От него требовалось быстро и кардинально изменить свою судьбу. Она, судьба, недавно поменяла рельсы, перепрыгнула на новый путь. А раньше ходила по единственному маршруту до станции «Нина».

– Я буду хорошей женой, – всхлипнула Нина. – Обещаю! Верной и преданной. Ва-а-анечка! Пожалу-у-уйста!

Когда Нина плакала, его сердце переворачивалось. Он с детства знал, где находится сердце. Разобьет Нина коленку или подружки ее, обидят, рыдает, а Ваня чувствует, как в груди что-то сжимается, – сердце. И в эти минуты Нину он любил особенно, потому что никто другой не вызывал таких ощущений. Даже мама, если болела, внушала страх потери, а не сладкую истому.