Драгоценности - Стил Даниэла

— Береги себя, дорогая. — Он поцеловал ее в последний раз, пожал руку своему будущему тестю, ласково поцеловал в щеку Викторию, обнял ее и спустился по трапу. Сара плакала, не в силах удержаться от слез, и даже Виктория прослезилась, так приятно ей было смотреть на них. Он неистово махал им, пока они не скрылись из виду, а Сара еще два часа стояла на палубе, глядя в море.

— Теперь спустимся вниз, Сара, — нежно произнесла ее мать. Причин для печали не осталось. Впереди был повод только для праздника.

Когда Сара спустилась вниз, ее ждали телеграмма от Вильяма и букет роз, такой огромный, что он едва прошел в двери их каюты. «Я не могу вынести даже мгновения разлуки. Люблю тебя. Вильям», — прочитала в телеграмме Сара. Виктория улыбнулась, глядя на великолепное обручальное кольцо дочери. Поразительные события произошли за два коротких месяца. Она едва верила этому.

— Ты счастливая, Сара Томпсон, — сказала Виктория, и Саре оставалось только согласиться с ней, мысленно произнося свое новое имя… Сара Вайтфилд… Ей нравилось, как оно звучало… и кольцо было великолепным… «Герцогиня Вайтфилд», — прошептала она важно и рассмеялась над собой, потом подошла к большому букету роз, который стоял на столе возле ее кровати, чтобы вдохнуть их аромат.

На этот раз плавание на «Королеве Марии» казалось бесконечным. Ей хотелось поскорее добраться до дома и начать приготовления к свадьбе. Все на корабле оказывали ей внимание, узнав, что она будущая герцогиня Вайтфилд.

Томпсонов несколько раз приглашали за стол капитана, и на этот раз Сара чувствовала, что обязана быть более любезной. Теперь она несла ответственность перед Вильямом, и ее родители радовались, видя в ней разительную перемену. Вильям сотворил с их дочерью чудо.

По прибытии в Нью-Йорк их ждали Питер и Джейн, но на этот раз они не взяли с собой детей. Джейн рассказала семейные новости и вскрикнула от восторга, заметив на руке Сары великолепное обручальное кольцо. А Питер и Эдвард бесконечно обсуждали новости из Европы.

Действительно, это была та самая неделя, когда через день после их возвращения программы радиовещания были прерваны, чтобы передать американцам воинственную речь Гитлера на его нацистском конгрессе в Нюрнберге. Все, кто слушал его, поняли, что над Чехословакией нависла угроза. Он сказал, что Германия больше не станет терпеть притеснения судетских немцев чехами, и объявил, что около трехсот тысяч немцев работают над укреплением германской границы вдоль сегрегационной линии. Опасность была очевидна, но оставалось неясным, как Гитлер собирается действовать и как отреагирует мир, когда он начнет свои действия. Злоба, ярость и ненависть, исходящие от него, потрясли американцев до глубины души, волны радио словно разбудили их, и первый раз угроза войны в Европе показалась им реальной. Было ясно, что если ничего не случится, то Чехословакия будет проглочена Германией. И все слушавшие угрожающую речь Гитлера были озабочены судьбами мира.

На следующей неделе люди обсуждали только события в Европе. Газеты объявили, что во многих странах проходит мобилизация, приводится в боевую готовность флот, и Европа ждала очередного шага Гитлера.

И вот двадцать первого сентября в восемь пятьдесят по нью-йоркскому времени события в Праге наконец достигли кульминационной точки. Французский и британский премьер-министры заявили, что не будут проводить мобилизацию в поддержку Чехословакии, чтобы не разъярить Гитлера. У Чехословакии не осталось другого выбора, как капитулировать. К пяти часам утра правительство Чехословацкой республики пришло к заключению, что выбора нет. Прага капитулировала перед германской армией, в то время как их сторонники во всем мире слушали новости и плакали.

А в Нью-Йорке в это время шел дождь, словно Бог оплакивал чехов, и Сара тоже плакала, слушая радио. Радиоволны пришли в Нью-Йорк странным кружным путем, из-за «плохой» погоды над Атлантикой, из Праги через Кейптаун и Буэнос-Айрес в Нью-Йорк. И были едва слышны. Но к полудню совсем ничего не было слышно. В Чехословакии было шесть часов утра, и для них борьба была закончена. Сара выключила радио, как сделали и все остальные, и не слышала предупреждения о приближающемся шторме, которое передали в час дня. Шторм, разыгравшийся над Атлантикой, направлялся в сторону Лонг-Айленда. К этому времени уже поднялся сильный ветер, но Сара обсуждала со своей матерью, что ей следует отправиться в Саутгемптон, чтобы начать свадебные приготовления. Ей предстояло множество дел, а дом на Лонг-Айленде был спокойным местом, где она могла бы этим заняться.