Наша тайна - Делински Барбара

— Ничего такого, чего нельзя было бы решить, ответив на звонок мобильного. А если ты понадобишься клиенту?

— Ни один клиент не может быть настолько важным, чтобы не подождать часок.

Если это так, — сказала Дебора, и в ее словах была только доля шутки, — я поищу себе другого адвоката. Если Джон позвонит, я хочу сразу же знать об этом.

10

Дебора вернулась к бумагам на столе, но мысли ее были далеко. Она то сердилась из-за звонка Дина ЛиМея, то вспоминала довольное лицо Хола, то думала о Кельвине МакКенне. Исходя из слов его брата, получалось, что Кельвин МакКенна был немного зациклен на порядке. А разве она не такая? Она любила, когда все было так, как положено. И шло по плану. Ей понятен был комфорт, который ощущал Кельвин МакКенна, зная, чем заканчиваются исторические книги.

Одной из самых больших проблем, с которыми пришлось столкнуться Деборе в первые несколько месяцев после ухода Грэга, была неуверенность в завтрашнем дне. Даже когда документы для развода были готовы, в глубине души она верила, что он одумается и поймет, как глупо поступает.

Она всегда обвиняла его. Но сейчас, когда злость ушла, Дебора понимала, что все относительно. Они оба были виноваты.

Что же касается лжи о том, кто был за рулем в тот вечер, когда умер Кельвин МакКенна, в этом виновата она одна. Вскоре, когда зазвонил телефон, Дебора почувствовала на своих плечах всю тяжесть этой вины. Это была Мара Уолш, школьный психолог.

— Я знаю, ты, должно быть, занята, Дебора. Прошлая неделя оказалась для тебя непростой. Но я беспокоюсь о Грейс.

Дебора сглотнула.

— Почему?

— Другие дети перенесли смерть Кельвина МакКенны довольно спокойно. Мы создали команду специалистов для консультаций, но это мало кому понадобилось. Все достаточно хорошо относились к МакКенне, но дети не восприняли его смерть как личную утрату. У некоторых учителей складывается особое взаимопонимание с учениками. У Кельвина этого не было.

— А что же Грейс? — спросила Дебора.

— У Грейс есть особая причина, чтобы горевать из-за его смерти: она видела, как это произошло. Я предполагала, что на прошлой неделе ей будет тяжело, да и соревнования в субботу… все это вполне понятно. Я надеялась, что после выходных ей станет лучше. Но этого не произошло. Грейс избегает друзей, ходит одна, опустив голову. Если знаешь, о чем говорит язык тела, все становится ясно.

— Она очень расстроена, — согласилась Дебора.

— Здесь только что был Джон Колби. Он расспрашивал о ней.

Сердце Деборы бешено заколотилось.

— Он заезжал за своей женой, — продолжала Мара. — Она ведет уроки чтения…

— Я это знаю. Но что именно он спрашивал о Грейс?

— Он слышал от Елены, что девочка очень переживает. Джон упоминал вечеринку на прошлых выходных, на которую она не пошла.

— У Ким Хуберт. Но откуда Джон об этом знает?

— Он сказал, что разговаривал с родителями Ким. Он хотел знать, все ли у Грейс в порядке в школе.

— И что ты сказала?

— Точно то же, что и тебе. Что она очень переживает. Я бы хотела с ней поговорить, Дебора. Ты не против?

— Конечно нет, — сказала Дебора. Что еще она могла сказать? — Но я не уверена, что Грейс согласится. Мне кажется, сейчас неподходящий момент. Ты же знаешь, как это бывает, Мара. Когда с детьми разговаривает с глазу на глаз специалист, они начинают ощущать, что с ними действительно что-то не так. Грейс переживает нелегкий период, но я не думаю, что это настолько серьезно, чтобы время не могло помочь. Я не хочу, чтобы моя дочь чувствовала себя словно под микроскопом.

— Я могла бы встретиться с ней после школы.

— У нее тренировка.

— Тогда вечером, если она захочет. Я уверена, что ты с ней разговариваешь, и то, что я скажу, может оказаться лишним. Просто сегодня утром Грейс выглядела такой несчастной. Я бы хотела, чтобы она знала: если понадобится, я готова прийти ей на помощь.

Что могла Дебора сказать на это, чтобы потом ее не назвали самой черствой женщиной в мире?

— Хорошо, Мара. Приятно знать, что ты готова помочь. Давай только не будем давить на Грейс, хорошо? Если она не готова — значит, не готова.

* * *

Грейс стояла на стадионе, согнувшись пополам, и, обхватив колени руками, смотрела на асфальт между своими кроссовками. Она была мокрая от пота и тяжело дышала. Ей удалось полностью сосредоточиться на рывке.