Самый любимый - Мортимер Кэрол

— Марион и отец любили друг друга!

— Может быть, и любили, — его глаза холодно блеснули, — но это нисколько не оправдывает эгоизма такой любви. Я не видел своей матери с того дня, как она бросила нас, а моему отцу легче было переносить боль, считая, что жена умерла. Моя тетя все очень хорошо запомнила, — сказал он язвительно. — Она запомнила даже имя человека, с которым сбежала моя мать. Найти его оказалось несложно, — добавил он насмешливо.

— Но зачем надо было столько времени ждать, чтобы отомстить! — воскликнула Лара в недоумении. — Ведь Марион погибла всего пять лет назад. Ты же мог увидеть ее, поговорить с ней, дать ей возможность рассказать тебе, как все это на самом деле произошло.

— Я сам знаю, как все произошло! — вскрикнул он, с трудом сдерживая яростное возмущение. — Боль от предательства жены почти убила моего отца! Мы уехали с ним из Англии, разорвали все связи и отправились скитаться по свету в поисках неизвестно чего! — Сейчас, когда Джордан рассказывал историю первых четырнадцати лет своей жизни, Лара поняла, что ему довелось пережить гораздо больше, чем она могла себе представить. — Мы никогда не жили подолгу в одном месте и всегда стремились куда-то дальше. Мой отец начал пить — все сильнее и сильнее — и, в конце концов, это погубило его.

— Не может быть! — ужаснулась Лара.

— Нет, может. — Он хмуро кивнул, плотно сжав губы. — В ту ночь, когда тетя рассказала мне о Джозефе Шофилде, я решил найти его и заставить заплатить за то, что он сделал. Но я не мог рассчитывать на это, оставаясь без гроша в кармане, мне следовало иметь в своем распоряжении достаточно средств, чтобы стать достойным противником твоему отцу и отомстить ему, как он того заслуживает.

— Но как же твоя мать, — упорно стояла на своем Лара. — Почему ты не попытался встретиться с ней и поговорить?

— Потому что я не знал, где ее искать. — Он так злобно сверкнул на нее глазами, что она невольно содрогнулась, вспомнив ту ночь, когда он с такой жестокостью насильно овладел ею. — Когда я узнал правду, я попытался найти свою мать и даже нанял сыщиков. Единственным моим ориентиром был твой отец, и они считали, что моя мать уже много лет не живет с ним и что он женат во второй раз. До того вечера, когда я пришел в ваш дом, я и не предполагал, что этой второй «женой» может оказаться моя мать. — Его губы искривились в презрительной улыбке.

Лара представила, какое потрясение и какую боль пришлось ему испытать в тот вечер, когда она сообщила ему, что Марион воспитала ее как свою дочь. Теперь, по крайней мере, ей стала понятна внезапная смена его настроения и проявленная к ней в тот раз жестокость. Однако она так и не могла понять его слова о том, что мать бросила своего собственного сына; она знала свою приемную мать достаточно хорошо и понимала, что это не может быть правдой. Другой такой любящей и преданной женщины, как Марион, она не встречала в жизни.

— Меня поразило то, что их любовная связь продолжалась так долго и что они решили даже притворяться мужем и женой. Ведь это было не что иное, как притворство, — усмехнулся он.

Лара облизала губы.

— И какое же место во всем этом было отведено мне? — спросила она спокойно и с достоинством, хотя внутренне вся сжалась, ожидая ответа, который нанесет сокрушительный удар ее чувствам.

Джордан окинул ее уничтожающим взглядом.

— Для тебя там не было никакого места до тех пор, пока я не сообразил, что ты даешь в руки отличное орудие мести. — Глядя невидящими глазами на дальнюю стену комнаты, он, казалось, не слышал ее сдавленного стона. — Я знал, конечно, что у него есть дочь, — продолжал он, словно разговаривая сам с собой. — И я даже слышал о ее красоте, благодаря скандальной истории с «мужем служанки». — Его темно-синие глаза снова равнодушно взглянули на нее. — Однажды я даже сам смог оценить, насколько она красива, когда встретил ее в гольф — клубе вместе с отцом. Она была точь-в-точь такой, какой я заранее представлял себе дочь Джозефа Шофилда — избалованной девицей, ожидавшей, что каждый встреченный ею мужчина тут же окажется у ее ног. И там они, собственно, все и оказывались, — добавил он презрительно, — покоренные обманчивой красотой.

— Все, кроме тебя, конечно, — произнесла она, с трудом шевеля губами.

— В тот день ты не произвела на меня особого впечатления, — продолжал он с жестокой откровенностью, не замечая, казалось, как больно было ей выслушивать его холодные слова об этом памятном дне, когда она встретила любимого человека. — В общем-то я старался избегать твоего назойливого интереса. И я продолжал бы делать это и дальше, если бы ты сама так удачно не подыграла мне.