Искра для соломенной вдовы - Веденская Татьяна

– Хорошо. Я дам им указания относительно вас. Можете им позвонить и договориться уже сегодня, – да, Молотова действительно была женщиной умной. И сразу же начала действовать. Через неделю были готовы примерные версии сайта, хотя ради этого мне пришлось практически изнасиловать программистов. Эти худосочные ленивые парни, сидящие на зарплате, очень отрицательно относились к работе как к таковой. А уж к неплановой работе еще хуже. И только мои угрозы настучать Молотовой, которую боялись все, и мои понукания возымели успех. Я стояла у них над душей всю неделю и к концу августа, после еще пары согласований у Молотовой и пары совещаний у нас в отделении мы с Телковой были допущены к императору. Генеральный директор уделил нам ровно пятнадцать минут, к которым я была полностью готова. Я устроила целое представление, я поставила на демонстрационный компьютер диск и красноречиво, с огоньком рассказала, как вся моя (пардон, наша) система будет работать. На красочных таблицах я продемонстрировала расчеты, подтверждающие однозначный успех этого дела. Я была убедительна, как никогда. Директор, невзрачного вида мужчина моих лет, выслушал меня и сказал, что подумает. Ни особого интереса, ни желания что-то понять в его глазах я не увидела. После этого разговора у меня в душе осталась какая-то пустота. Я автоматически приходила в офис, автоматически работала с клиентами, автоматически проводила сделки. Но на самом деле я ждала одного – реакции. Три месяца каторжного труда, и что, вот это тишина в ответ? Если им не нравится, пусть хотя бы объяснят – почему?

– Присядь, Оля. – Вызвала меня к себе Телкова в конце сентября.

– Что случилось? Есть новости? – взволновалась я.

– Есть. Пока в том виде, в каком есть наше предложение не принято.

– Почему? – невероятно! Невозможно!

– Ну, трудно сказать. Все-таки оно еще сыровато. Над ним еще надо поработать, привести его в соответствие с глобальным стратегическим планом развития Корпорации.

– Я готова работать. С радостью.

– Нет. Все, что могла, ты уже сделала. Теперь этим вопросом будут заниматься профессионалы.

– Кто-кто? – задохнулась от возмущения я.

– Не надо думать, что все так просто. Ты сразу же решилась претендовать на слишком ответственный пост. Разве может человек без специального образования и опыта развить большое, неосвоенное направление. И потом, на это нужно время.

– Но вообще направление разрабатываться будет? – хваталась за призрачные шансы я.

– Наверное, будет. Теоретически, наверху все одобрили. Но, конечно форма и исполнение будут другими. Профессиональными и стратегически обоснованными.

– А что же мне делать?

– В смысле?

– Ну я же жила этим проектом, я на него надеялась. И теперь все это ляжет под сукно?

– Да нет же. Как только все приведут в соответствие, то тебя безусловно привлекут к практической стороне дела.

– А когда? – не отставала я.

– Я не знаю. Извини, Оля, у меня еще очень много дел, – непрозрачно намекнула она и я удалилась. Ну вот, еще один облом. А ведь я не сомневалась, что проект пойдет. И Сенокосов тоже. Вон он бежит, хочет узнать, что она мне сказала.

– Мне отказали, Паш. Сказали, что материал сырой и требует профессиональной доработки.

– Сочувствую, – он действительно сочувствовал, хотя для него это было только благом.

– Значит, я буду работать в твоем отделе еще неведомо сколько времени.

– Это плюс, – улыбнулся он и повел меня утешаться. К вечеру, когда мы наутешались коньяком, он вдруг разоткровенничался и решил поучить меня жизни.

– Ты, Оль, отличный специалист, но ни хрена не дипломат.

– Это почему, – пьяно возмутилась я.

– А потому. Я думаю, что твою идею зарубили, потому что она была слишком хорошая.

– Не поняла?

– У нас в верхах царит кумовство и коррупция. И никогда наверх никто не пустит чужого человека. У них там круговая порука. А ты слишком хороша, и можешь со временем затмить тех, кто там сейчас вершит судьбы

– Но ведь они заинтересованы же в процветании Корпорации?

– Они заинтересованы только в набивании собственных карманов. А поскольку лично им от возвышения тебя ни холодно ни жарко, то они решили на всякий случай зарубить и тебя, и идею.

– Это же саботаж. Как же это допускает наш умнейший директор?

– Директор что может видеть? Только то, что ему покажут его приближенные. А у него самая приближенная – Молотова. Он на мир смотрит ее глазами. Значит – она ему сказала, что твоя идея не перспективна.