Богиня любви - Армстронг Линдсей

Когда Чес вошла в столовую, в ней завтракал только один человек — Руперт. Застенчивый — вот слово, которым можно было охарактеризовать Руперта Литона, лорда Уивера. Далеко не красавец, среднего роста. Несмотря на сдержанность, он оказался довольно милым.

Хорошая ли он партия для Ванессы Хокинг? — размышляла Чес.

Руперт при ее появлении вежливо поднялся, чтобы отодвинуть для дамы стул и предложить принести стакан сока.

— Спасибо.

— Вообще-то это я должен благодарить вас. — Руперт поставил перед ней стакан апельсинового сока. — После вашей вчерашней беседы Ванесса просто другой человек. Они все никак не могли договориться и здорово действовали Тому на нервы, — поведал он. — Но ваши идеи вдохнули в мою девочку новую жизнь.

— Ах, Том! — пробормотала Чес и стрельнула в жениха укоризненным взглядом.

— Ну, конечно! Вы же не знаете, кто такой Том, верно?

— Уже знает, — раздался низкий голос.

Чес застыла, когда Том Хокинг вошел в комнату. Он налил себе чашку кофе и уселся напротив Чес.

— Не так ли, мисс Бартлетт? — добавил он.

— Да.

Некоторое время он молча прихлебывал кофе, затем поднялся, взял чашку и обратился к ней:

— Я бы хотел поговорить с вами в моем кабинете, когда вы закончите завтракать, мисс Бартлетт. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь проводил вас до самой двери. — С этими словами он вышел.

Руперт пожал плечами.

— Не обижайтесь на него. Он не всегда такой. Но знайте, что последнее слово здесь всегда остается за ним.

— Возможно, ему нужно больше, чем чашка кофе на завтрак? — предположила она с ноткой фривольности.

— О, так он уже давно встал! Он всегда первым делом завтракает, прежде чем идет к лошадям.

— Понятно.

Том разговаривал по телефону, как выяснилось, с Берди Тейт. Он показал Чес на стул и продолжил разговор, давая девушке время оглядеться. Ее заинтересовали картины на стене, она поднялась и подошла, чтобы рассмотреть их получше. Чес так увлеклась, что даже не заметила, что он закончил разговор, пока ее не окликнули.

Тогда она вернулась к стулу и опустилась на него.

Несколько долгих секунд они просто смотрели друг на друга.

Он уже принял душ и побрился, и на нем были брюки цвета хаки и синий свитер с вставками на локтях и плечах. К несчастью, Чес обнаружила, что одежда не мешает ей мысленно видеть Томаса вообще без ничего, ну может, только в шортах…

К еще большему ее замешательству, по дьявольскому огоньку в его серых глазах она поняла, что он тоже мысленно снимает с нее голубые джинсы и джемпер цвета абрикоса и видит ее лишь в полупрозрачной ночной рубашке.

— Да, — протянул он. — Вы напоминаете мне длинноногую норовистую кобылку, но что вы можете сказать в свое оправдание этим утром, мисс Бартлетт?

Чес призвала на помощь все свое самообладание и вспомнила о своей решимости всячески избегать упоминания о происшествии в его постели.

— Я не думаю, что работать с вами — хорошая идея, мистер Хокинг, поэтому…

— Вы будете работать с моими сестрой и матерью, — прервал он ее. — Похоже, вы увлекли их своими идеями.

Чес заколебалась.

— Это другое. Они дали мне понять, что вы… э… возможно, не одобрите большие расходы, которые предстоят.

Он улыбнулся несколько мрачно и назвал цифру.

Глаза Чес расширились, губы приоткрылись.

— Это явно удивляет вас, мисс Бартлетт. Разве недостаточно?

— Более чем, — пробормотала Чес.

Том откинулся на спинку стула.

— Я хочу, чтобы Ванесса вышла за лорда Уивера, как положено, со всеми причиндалами. — Он наклонился вперед. — Послушайте, я прошу прощения за то, что произошло вчера вечером.

— Ну, мне уже известна ваша репутация по этой части…

— Я не знаю, что вам наговорили мои родные, — он выглядел удивленным.

— Что вчера вечером вы улизнули, и, несомненно, с женщиной, — разъяснила она.

— Да нет же! Впрочем, женщина там была. Даже две. Меня вызвали, мисс Бартлетт, чтобы помочь принять трудные роды. И кобыла, и жеребенок остались живы и чувствуют себя хорошо.

На мгновение Чес захотелось провалиться сквозь землю.

— Тогда… почему они так сказали?.. Он пожал плечами.

— Неужели у вас нет чувства юмора, Чес?

— Обычно у меня прекрасное чувство юмора, — медленно проговорила она. — Но, попав в постель постороннего мужчины, я как-то его подрастеряла.