Поверь в любовь - Надеждина Ирина Николаевна

– Он не спрашивал, почему вы развелись?

– Спрашивал. Я ему объяснил, насколько смог, что виновных нет или только я. Он сказал, что я не виноват, что он поступил бы примерно также. Вообще Алик у меня парень не глупый, знает, что папа далеко не монах, по поводу женщин вопросов не задает и воспринимает их как должное.

– И много у тебя женщин? – Ника улыбнулась.

– Более чем достаточно.

– И ты обо всех так заботишься?

– По мере возможности стараюсь, чтоб от меня обиженным никто не ушел.

– Та, на которой ты собирался жениться второй раз, тоже ушла не обиженная?

– Она не ушла, – глухо после паузы сказал Владислав. – Её убили. Её и моего брата-близнеца, Валентина.

– Извини, – Нике стало неловко. – Я не хотела.

– Ничего страшного. Ты ведь не знала.

– Это её фотография на камине?

– Да. Её звали Дина.

– Давно это случилось?

– Ровно пять лет назад. Поэтому у меня сегодня и не лучший день.

– Все ясно. Скверно. Прими мои соболезнования.

– Спасибо…

– Если я тебе мешаю, может мне лучше уйти?

– Нет. Не могу я оставаться один в этот день. Не уходи.

– Зачем ты тогда отправил телохранителя?

– Это не то. Телохранители появились после смерти Валика и Дины, когда я вышел из больницы, – пояснил он. – Меня от них мутит. Это маленькая уступка дяде. Жаль старика.

– Почему ты был в больнице? Так сильно переживал их смерть?

– Нет. Я сильно переживаю её до сих пор и, буду переживать, наверное, до конца своих дней. Просто меня тогда тоже постреляли, и я провел три месяца в больнице. Из них месяц в коме в реанимации. Никто не надеялся, что я оттуда выйду.

– Только твоя бывшая жена за тебя переживала?

– Алька, дядя, несколько человек друзей.

– А родители? Ты все время говоришь про дядю.

– У меня нет родителей. Отец погиб, когда нам с Вальком было по шестнадцать лет. С тех пор нами занимался дядя. Бабушка и дедушка умерли почти семь лет назад, но он был уже в возрасте и с двумя такими балбесами, как мы, им было тяжело справиться. У Дана – это мой дядя – жена умерла во время родов, и он женился второй раз только десять лет назад.

– А мать?

– У нас не было матери, – жестко произнес он.

– Как не было? – удивилась Ника.

– Она бросила нас, когда нам было двенадцать лет.

– Почему бросила? Ты ведь не говоришь, что твоя бывшая жена бросила твоего сына?

– Все выглядело иначе. В конце концов, если б я не предложил, чтобы она оставила Алика со мной, она бы не оставила его. Она никогда меня не упрекала, что я нищий, никогда не позволяла себе меня оскорблять и никогда не говорила, что мой сын такой же бестолковый, как и я. Если бы возникла необходимость позаботиться об Алике, она бы это сделала честно. Наша мамочка смоталась с любовником, устроив при этом грандиозный скандал, мои и Валька слезы и уговоры остаться действия не возымели. С тех пор я ни разу не плакал вот уже двадцать пять лет. Мы только услышали, что мы такие же никчемные тряпки и бестолочи, как наш отец. Когда отец разбился на машине, на третий день нам сказали, что надежды нет. Мы узнали у Дана её адрес и поехали к ней. Она разговаривала с нами на пороге и поинтересовалась, что нашей семейке от неё нужно. Когда убили Валика, она даже не всплакнула и не появилась на похоронах. Сказала Дану, что нам лучше её не беспокоить. Нет у меня матери, – между бровями у него залегла морщина.

– Да, не очень-то веселая история, – Ника вздохнула.

– Тебе со мной тяжело? – Владислав с какой-то мольбой в глазах посмотрел на неё. – Хочешь уехать?

– Нет, все нормально. Извини за нескромный вопрос. Сколько тебе лет, если твоему сыну уже пятнадцать? По твоему виду я думала, что тебе не больше тридцати.

– Тридцать семь, тридцать восьмой год. Алик в этом году закончил девятый класс, завтра последний звонок.

– Ты с такой гордостью говоришь о своем сыне, – Ника улыбнулась. – Похоже, ты ним очень гордишься.

– Я его очень люблю. Я вообще люблю детей. А гордиться мне есть чем, Алик тянет на золотую медаль, знает четыре языка, кроме русского, украинского и белорусского и, вообще, малый хоть куда.

– Ты его специально заставлял или он сам?

– Сам. Не хочет нарушать традиции семьи.

– Ты тоже был золотым медалистом и знаешь четыре языка?

– И я, и Валик, и отец, и Дан, и дедушка, и бабушка. Только знал Валик и знаю я не четыре языка, а семь. Притом на хорошем уровне.

– Ты переводчик?