Ты, только ты - Филлипс Сьюзен Элизабет

— Принести тебе чего-нибудь, Молли? Может, поешь? Молли покачала головой, и в комнате вновь воцарилось молчание.

— Я знаю, что все это ужасно. Я искренне сожалею. Молли пожала плечами.

— Молли, нам надо поговорить; и нам обеим будет Легче, если при этом ты будешь смотреть на меня.

Молли подняла голову от книги и пристально посмотрела на сестру. У Фэб возникло неприятное ощущение, словно она вдруг превратилась в подростка и ее собираются отчитать. Она бессознательно пожалела, что бросила курить, ей отчаянно захотелось как следует затянуться.

— Тебе известно, что я — твой официальный опекун?

— Мистер Хиббард объяснил мне это.

— Я считаю, что мы должны поговорить о твоем будущем.

— Тут не о чем говорить.

Фэб убрала с глаз мешающую ей челку.

— Молли, тебе не обязательно возвращаться в лагерь, если ты этого не хочешь. Более того, будет просто чудно, если ты полетишь завтра со мной в Нью-Йорк и пробудешь там до конца лета. Я арендую прекрасную квартиру у моего друга, который живет в Европе. Она расположена в чудесном месте.

— Я хочу вернуться.

Глядя на бледное личико Молли, Фэб утвердилась во мнении, что сестре лагерь нравится не больше, чем когда-то нравился ей самой.

— Если хочешь, можешь ехать туда, но я-то знаю, каково это — чувствовать, что у тебя нет дома. Берт ведь тоже ежегодно держал меня в школе в Крейтоне и упекал в лагерь на каждое лето. Я эту казенщину просто возненавидела. В Нью-Йорке так весело летом, Молли. Мы прекрасно проведем время и лучше узнаем друг друга.

— Я хочу уехать в лагерь, — упрямо повторила Молли.

— Ты абсолютно уверена в этом?

— Уверена. У тебя нет права удерживать меня. Несмотря на явную неприязнь Молли и легкую ломоту в висках, Фэб не собиралась сдаваться. Она решила сменить тактику и, кивнув в сторону книги, лежавшей на коленях у Молли, ласково произнесла;

— Что ты читаешь?

— Достоевского. Я собираюсь приступить к самостоятельному изучению его творчества этой осенью.

— У меня нет слов. Достоевский — тяжелое чтение для юных девушек.

— Но не для меня. Я достаточно развита.

Фэб хотела улыбнуться, но вовремя спохватилась.

— Очень хорошо. Ты успеваешь в школе?

— У меня исключительно высокий балл — десять. Фэб припомнила одиночество своих школьных дней. Это так тяжело — выделяться из своих сверстниц. Выражение лица Молли не изменилось.

— Я довольна своими умственными способностями.

Большинство девочек в моем классе — настоящие тупицы.

Грустно глядя на несносную маленькую формалистку, Фэб все же не осуждала ее. Рано или поздно дочерям Берта Сомервиля придется пробивать собственную дорогу в жизни. Да и сама она в детстве не раз уходила в себя, когда тощие, как селедки, подруги дразнили ее толстушкой. Чтобы обрести вес в их глазах, Фэб стала возмутительницей школьного спокойствия. Вот и Молли сейчас прячется в свою скорлупу.

— Извини меня, Фэб, но я дошла до очень интересной главы и хотела бы вернуться к ней.

Фэб пропустила мимо ушей попытку сестры выставить ее за дверь и еще раз завела разговор о Нью-Йорке. Но Молли упорно стояла на своем. И Фэб в конце концов была вынуждена признать свое поражение.

Стоя в дверях, она со вздохом произнесла:

— Надеюсь, ты известишь меня, если тебе что-нибудь понадобится, не так ли?

Молли кивнула, но Фэб не поверила ей. Девчонка скорее примет крысиный яд, чем обратится за помощью к старшей сестре.

Спускаясь по лестнице, она попыталась стряхнуть с себя подавленность. Услышав, как в гостиной Виктор болтает по телефону со своим менеджером, и не желая сейчас никого видеть, она проскользнула в кабинет отца. Там, в кресле, стоявшем возле застекленного шкафа с коллекцией оружия, свернулась калачиком Пу. Лохматая белая головка пуделя резко вскинулась. Пу спрыгнула с кресла и, радостно помахивая хвостом, бросилась к своей хозяйке.

Фэб опустилась на колени и притянула собачку к себе:

— Эй, дружище, ну и натворила ты сегодня дел… Словно извиняясь, Пу лизнула ее в нос. Фэб принялась было завязывать бантики на ушах собачки, но пальцы у нее вдруг задрожали, и она оставила это занятие. Пу все равно растреплет их. Эта собачка живет вопреки своей родословной. Она ненавидит всяческие бантики и инкрустированные ошейники, отказывается спать в своей собачьей кроватке и совершенно неразборчива в еде. Она не терпит, когда ее стригут, вычесывают или купают, и совсем не терпит прогулочный свитерок с монограммой — подарок Виктора. Надо сказать, что и сторож она никудышный. Когда в прошлом году Фэб ограбили среди бела дня в Верхнем Вест-Сайде, Пу ластилась к ногам грабителей, умоляя, чтобы ее погладили.