Поцелуй - Стил Даниэла

После рождения Тедди они не стали больше заводить детей: у Гордона не было желания, а у Изабель – времени. Все, что имела, она отдавала своему сыну. При этом муж постоянно давал ей понять, что она не оправдала его надежд, как будто жена была виновата в болезни Тедди. Гордон не видел никаких достоинств сына. Ни его артистические способности, ни светлый ум, ни его чувство юмора не вызывали в сердце отца отклика. А сходство мальчика с матерью только раздражало Гордона еще больше. Он, похоже, теперь не испытывал к жене ничего, кроме отвращения и раздражения, хотя никогда не высказывал этого вслух.

Много лет спустя кузина Гордона рассказала ей, что у него был младший брат-инвалид, умерший в возрасте девяти лет. Муж никогда не говорил о нем ни Изабель, ни кому-либо еще – эта тема была для него запретной. И хотя мать до безумия любила Гордона, пока он был мал, в более поздние годы он все время наблюдал за тем, как она ухаживала за больным братом. Его кузина не знала, что это была за болезнь и что в точности произошло, но после смерти мальчика мать Гордона сама тяжело заболела. Болела она долго и умирала в мучениях. Очевидно, в детском мозгу Гордона запечатлелось, что мать его предала – сначала отняв у него внимание и любовь, а потом бросив его одного.

По словам кузины, отец Гордона через несколько лет умер от тоски, не выдержав двойной утраты. Таким образом, Гордон мог считать, что из-за брата-инвалида он потерял всю свою семью, а теперь из-за болезни Тедди лишился и внимания жены. Когда Изабель попыталась заговорить с ним об этом, муж заявил, что она ошибается. С братом он никогда особенно не сближался, смерть матери осталась лишь смутным воспоминанием, а отец вообще был очень сложным человеком. Но во время этого разговора она заметила в глазах Гордона настоящую панику. Это был взгляд испуганного ребенка, а не разгневанного мужчины. Изабель все поняла, но это понимание никак ей не помогло. Ворота, ведущие в рай, для них так больше и не распахнулись, и Гордон внимательно следил, чтобы они оставались плотно закрытыми.

Она попыталась объяснить ситуацию Биллу, но тот отказался войти в положение Гордона и счел его отношение к жене неоправданно жестоким. Изабель – одна из самых интересных женщин, встреченных им в жизни, а ее доброта и мягкость только усиливали ее привлекательность. Но, тем не менее, Билл и мысли не допускал о том, чтобы начать за ней ухаживать. Она с самого начала четко дала ему понять, что из этого ничего не выйдет. Если они хотят быть друзьями, то должны уважать семейные узы. Несмотря на отчужденность мужа, она по-прежнему с уважением относилась и к нему, и к их браку. Мысль о разводе или об измене была для нее совершенно неприемлемой. Билл оставался для нее только другом, больше ей ничего не требовалось, хотя она была ему очень благодарна за поддержку. Дружба с Биллом представлялась ей бесценным подарком судьбы, но не более того.

Предложение о поездке в Лондон возникло совершенно случайно, во время одной из их утренних бесед. Изабель как раз заговорила о предстоящей выставке в галерее Тейт, которую она страстно хотела увидеть, но, к сожалению, экспозицию не собирались привозить в Париж. И тогда Билл предложил, чтобы она прилетела в Лондон на день или на два, посмотрела выставку и приятно провела время, оторвавшись от домашних забот. Для Изабель подобный поступок был равносилен революции – она прежде так не поступала. Первой ее реакцией было отказаться – она никогда надолго не оставляла Тедди.

– А собственно, почему? – поинтересовался Билл, положив на стол длинные ноги. Для него сейчас наступила полночь, а в своем кабинете он сидел с восьми часов утра. Он специально задержался, чтобы ей позвонить. – Для вас это будет очень полезно, а Тедди последние два месяца чувствует себя лучше. Если возникнут какие-нибудь проблемы, вы сможете уже через два часа быть дома.

Идея казалась чрезвычайно соблазнительной, но за двадцать лет замужества она никуда не ездила без Гордона. Их связывал старомодный европейский брак, совсем не похожий на те свободные отношения, которые в последние годы сложились у Билла с Синди. Робинсоны теперь чаще путешествовали не вместе, а порознь. Без мужа Синди чувствовала себя гораздо лучше. В последний раз, когда он предложил ей куда-то вместе поехать, она нашла миллион отговорок и, в конце концов, отправилась в Европу с одной из дочерей. От их брака уже давно ничего не осталось, хотя оба пока что не хотели это признавать, придя к некоему молчаливому соглашению. Синди делала что хотела и общалась с кем хотела, лишь бы это не выглядело слишком вызывающе, а Билл занимался своей политикой и звонил Изабель в Париж. Впрочем, такую сделку, пожалуй, трудно признать равноправной.