Мой шикарный босс - Веденская Татьяна

Чего же я хочу? Может, кусок сыру? Или бутерброд с колбасой? Больше всего я хочу, чтобы поскорее наступила пятница, если честно.

– Съешь хотя бы глазированный сырок! – крикнула из комнаты Ника.

Я захлопнула холодильник. Откуда она всегда знает, о чем я думаю? В конце концов, ей всего пятнадцать – это я должна учить ее жизни. Я могла бы составить отличную проповедь. Такую, как моя мамочка выдавала мне в юности! Да что там, всю мою жизнь!

Воспоминания о мамочке испортили настроение окончательно. Сегодня же вторник, а по вторникам и четвергам я после работы всегда заезжала к ней, чтобы получить порцию ее раздражения и упреков, а заодно убраться в квартире, привезти лекарства и продукты. Мама вот уже пару лет совсем перестала выходить из дома. Гуляет на балконе и копит колкости, которыми осыпает меня при встрече.

– Как ты себя чувствуешь, мамочка?

– Как может чувствовать себя человек, которого все забыли? Если даже родной дочери на меня наплевать. И не делай вид, что тебе это интересно! Я знаю, ты ходишь ко мне из-за наследства. Так бы ты и пальцем не пошевелила!

Это еще одна из невинных наших с ней бесед. Разминка, так сказать. При ее изобретательности никогда нельзя было сказать точно, как именно она заденет меня, чтобы сделать больней. Одно определенно: заденет обязательно. А поскольку кто, как не мать, лучше всех знает своих детей, она всегда точно знала, как ударить без промаха. Я одним глотком допила остатки кофе и крикнула:

– Ника, тебе придется самой пойти в школу. Я заеду к бабушке с утра, вечером же спектакль!

– До автобуса довезешь?

– Ладно! – кивнула я и обреченно набрала номер. – Алло, мам? Это я.

– Надь, ты, что ль? С ума сошла, я всю ночь не спала, только под утро заснула, и вот! Теперь буду разбитая весь день, – молниеносно среагировала моя драгоценная мамуля.

– Прости. Я вечером не смогу к тебе заехать, – начала объясняться я.

– Конечно, я все понимаю. У тебя дела. Опять какие-нибудь мужики! А что мать больная тут без еды сидит – тебе все равно? И это называется – дочь.

– Мама!

– Что? У меня, между прочим, давление.

– Мама, ты меня не дослушала, – продолжила я, стараясь ее перекричать. – Я заеду к тебе перед работой. Завезу лекарства, я их еще в субботу купила. Только мне надо будет сразу уйти. Ладно?

– Можно подумать, я тебя когда-нибудь держала! – фыркнула мать.

– Ну, конечно, нет, – кивнула я и вышла из квартиры, держа трубку ухом.

– Ты вечно норовишь сразу убежать, никогда с тобой даже чаю нельзя попить.

– Мам, не слопай меня всю сразу. Оставь хоть кусочек! – взмолилась я и запрыгнула к Нике в лифт. Там, слава всевышнему, телефон не ловит, так что наш бессмысленный диалог оборвался. По уважительной причине, между прочим. Потому что прервать разговор с мамой можно только двумя способами – попасть вне зоны доступа сети или в ярости расколошматить телефон о ближайшую стену. Третьего не дано.

– Бабушка в ударе? – подняла бровь дочка.

– Не то слово, – задумчиво кивнула я.

Время стремительно сокращалось. Высадив Нику на остановке, я ускорилась, насколько только это было возможно в наших суровых московских реалиях. Хорошо еще, что я и жила, и работала в одном и том же округе – наш офис располагался на МКАДе, мамин дом недалеко от него на Северной Бутовской стороне. Моя квартира располагалась в самой дальней части Южного Бутова. Как мы – коренные жители с Таганской – оказались в этих… м-м-м… дальних краях, если быть вежливой, – отдельная история. Впрочем, сейчас наше Бутово совсем не то, что было во времена нашего размена. Тогда это были одиноко торчащие в чистом поле новостройки без всяких признаков инфраструктуры.

Именно из-за этого переезда мне пришлось сесть за руль. Сначала это был руль «Жигулей»-«пятерки», машины, из-за которой я почти дошла до самоубийства. Поэтому мой папочка, который тогда еще был жив, как-то умудрился что-то продать, что-то занять, но обменял эту машину-убийцу на старенький «Фольксваген Гольф». До меня этот автомобиль сменил нескольких хозяев, не все из которых были, по-видимому, нормальными людьми. Кто-то, например, за свой счет поставил на моем «Гольфе» ксеноновые фары китайского производства, так они в дождливую погоду переставали гореть совсем. А в других случаях – как пойдет. Обычно горела одна из двух фар, хотя случалось, что и обе. По большим праздникам.

– И как мне это починить? – По молодости я еще пыталась все исправить.