Принцесса Миа - Кэбот Мэг

– Ничего, мама, – сказал папа. Я только сейчас заметила, что его челюсть стала квадратной. А это (как у мамы – когда у нее рот становится маленьким) признак того, что события пойдут не так, как хочу я. – Тебе не о чем беспокоиться.

– На самом деле, – сказала я, – вообще-то есть о чем. Немножко. Перемены предстоят очень большие. Но только к лучшему, я думаю. Помните, наше членство в Европейском союзе было шатким как раз из-за того, что у нас абсолютная монархия. Вспомните историю с улитками. Но теперь, как демократическое государство.

– Опять эта демократия! – закричала бабушка, – Филипп! Что все это значит? О чем она говорит? Объясни, наконец, ты принц Дженовии или не принц?

– Мама, конечно, я принц, – сказал папа успокаивающим голосом. – Не волнуйся. Ничего не изменится. Позволь мне заказать тебе «сайдкар»…

Я прекрасно понимала, что папа пытается успокоить бабушку и все такое. Но мне казалось, что так откровенно врать ей все-таки нехорошо.

– Вообще-то, – сказала я, – изменится многое…

– Нет, – быстро перебил папа. – Нет, Миа, ничего не изменится. Я ценю, что ты нашла и принесла нам этот документ, но в действительности он не означает того, что, как мне кажется, ты имеешь в виду. Он не имеет силы. Тут-то у меня челюсть и отвисла.

– ЧТО? Конечно, он действителен! Амелия сделала все по правилам, изложенным в Дженовийской королевской хартии: скрепила документ печатью, получила подписи двух посторонних свидетелей и все такое. Я это учила. Так что документ действителен.

– Но она не получила одобрение парламента, – возразил папа.

– ДА ПОТОМУ ЧТО ВСЕ ЧЛЕНЫ ПАРЛАМЕНТА УМЕРЛИ ОТ ЧУМЫ! – Я просто не могла в это поверить. – Или сидели дома, ухаживая за больными родственниками. И ты, папа, не хуже меня знаешь, что в периоды национальных кризисов – например, когда в стране ЧУМА, правительницу ждет неминуемая смерть, и она знает, что после нее трон займет человек, известный как деспот – коронованный принц или принцесса Дженовии может единолично подписать любой закон, какой сочтет нужным, пользуясь своим правом помазанника Божьего.

Честное слово, неужели он думает, затри года уроков принцессы я научилась только пользоваться вилкой для рыбы?!

– Все верно, Миа, – сказал папа, – Но этот конкретный национальный кризис имел место четыреста лет назад.

– Это не означает, что документ становится менее действительным.

– Не означает, – согласился папа, – но тем не менее у нас нет оснований именно сейчас сообщать о нем парламенту. Да и когда бы то ни было.

– ЧТО-О-О???

Я чувствовала себя как принцесса Лейя Органа в фильме «Звездные войны: новая надежда», когда она наконец открыла Великому Моффу Таркину местонахождение тайной базы бунтовщиков (хотя она врала), а он все равно приказал уничтожить ее родную планету Альдераан.

– Мы обязательно должны представить его парламенту! – заорала я. – Папа, Дженовия почти четыреста лет жила во лжи!

– Разговор на эту тему закончен. – Папа взял «Билль о правах», написанный принцессой Амелией, и собрался убрать его в дипломат. – Миа, я ценю твои старания, ты проявила большую сообразительность, раскопав все это. Но я не думаю что этот пергамент – легитимный документ, который мы должны представить вниманию народа Дженовии или ее парламента. Это всего лишь попытка испуганной девочки-подростка защитить интересы людей, которые давным-давно умерли, и нам не о чем беспокоиться.

– Да, ты прав. – Я быстро подошла и забрала пергамент, пока он не исчез навсегда –в темных недрах папиного портфеля от «Гуччи». У меня выступили слезы на глазах. Я не хотела плакать, но ничего не могла с собой поделать: это было ужасно несправедливо, – Конечно, ведь документ написан девушкой. Хуже того, девочкой-подростком. Следовательно, он не имеет законной силы, и его можно просто проигнорировать…

Папа посмотрел на меня мрачным взглядом.

– Миа, ты сама знаешь, что я не это имел в виду.

– Именно это! Если бы его написал кто-то из твоих предков МУЖЧИН, да хоть сам принц Франческо, ты бы обязательно представил его парламенту в следующем месяце, когда он соберется на очередную сессию. Но его написала всего лишь девчонка, которая пробыла принцессой всего двенадцать дней, а потом умерла в одиночестве ужасной смертью. И поэтому ты собираешься им просто пренебречь. Неужели свобода собственного народа действительно так мало для тебя значит?