Не спорьте со счастьем - Колочкова Вера Александровна

– Все равно – сволочь! Чуркам продался!

– Э… Ты поосторожнее с выражениями, парень! – строго проговорила женщина, коротко глянув на Дилю.

– Да ладно! Развели тут… антимонию. Уж и сказать ничего нельзя. Что думаю, то и говорю. И в Горелове все мужики так же говорят. Они чего натворили-то с этими таджиками, вы слыхали?

– Нет… А что такое?

– Да бытовку, где они всей бригадой жили, ночью взяли да подожгли… Дотла сгорела, и двух часов не прошло.

– Да вы что? Ужас какой… И что теперь?

– А ничего! Таджики прямо в свинокомплекс жить переселились. К хрюшкам. И дальше работают. Им хоть бы где, лишь бы денег с нашего брата огрести.

– Нет. Не с вашего брата. Им от вашего брата вообще ничего не надо, – неожиданно для себя встряла в разговор Диля, заранее решившая благоразумно помалкивать, да не вытерпела, – у них семьи дома, их кормить как-то надо, понимаете?

– Интересно! А мы тут при чем? – резво возмутился водитель и даже чуть подпрыгнул на сиденье, увлекшись неожиданным дорожным диспутом. – Нам и самим не хватает, между прочим! Еще чужих прикармливать!

– На что вам не хватает? На водку?

– А хоть и на водку! Тебя не спросили! Как мужики хотят, так и тратят свои кровные! Ишь, умная какая нашлась. А может, ты вообще с наркотой приехала, а? Вот сейчас возьму и сдам тебя участковому!

– Прекратите, как вам не стыдно! – неожиданно грубым, низким голосом осадила парня Маргарита Антоновна. – Что это за манера – делать преступный акцент на национальности! Вот так вы и детей своих воспитываете! А потом еще удивляемся, откуда у нас всякие скинхеды произрастают!

– Это в деревне-то – скинхеды? Не… У нас тут скинхедов нету.

– Ага. Вы просто бытовку можете сжечь, или побить, или запугать до смерти…

– Ага. Побить – это пожалуйста! Они из свинокомплекса теперь и носа не показывают. Боятся.

– Ну вот как, как с вами говорить? – махнула большой рукой в толстой самовязаной перчатке Маргарита Антоновна. – Что в лоб, что по лбу… – И, обращаясь к Диле, проговорила тихо: – А правда, вы к кому приехали-то?

– Я? Я к тетке… У меня тетка в Горелове живет. Мамина сестра.

– Тоже таджичка, что ли? – с сомнением обернулся к Диле водитель.

– Нет. Она русская. И мама у меня тоже русская. А папа – таджик.

– О! Так ты своя, значит? Стало быть, зазря я на тебя с наркотой наехал?

– А я и сама толком не знаю, своя или не своя… – честно призналась Диля, пожав плечами. – Иногда мне вовсе не хочется быть… своей. Особенно после вашего рассказа.

– Ишь ты… Грамотная какая… – обиженно пробурчал парень себе под нос, а Маргарита Антоновна промолчала, лишь глянула на нее с уважением.

Дальше ехали молча. Дорога забралась на взгорок, старенькая «пятерка» водителя, натужно чихнув, въехала-таки на самую высокую точку и весело потрусила вниз, дребезжа плохо закрываемой дверью. Сразу открылся вид на деревню – снежную, черно-белую, с дымом печных труб, с безлюдьем улиц. У Дили от волнения сжалось комком сердце – вот она, мамина родина.

– Тебе куда надо-то? – обернулся к ней водитель, въезжая на околицу.

– На улицу Ленина…

– А, ну так это здесь! Свернешь направо, и будет тебе улица Ленина. Я уж туда не поеду, напрямки в Каменку махну.

Торопливо сунув ему деньги и благодарно улыбнувшись попутчице, Диля открыла дверь, выскочила на темную наледь деревенской дороги. Постояла, посмотрела вслед удаляющейся машине. Потом медленно пошла по проулку направо, вглядываясь в старые просевшие избушки. За палисадниками лежали пухлые сугробы – снег здесь был удивительно чистый, истошно-белый, искрился под морозным солнцем, визгливо скрипел под ногами. А вот наверняка и улица Ленина – широкая дорога с разъезженной колеей, и дома уже повыше, посолиднее. И опять – ни души. Даже спросить не у кого, который из этих домов пятнадцатый. Хотя вон там, подальше, есть какое-то шевеление, вот скрипнула петлей калитка…

Старая женщина в валенках и толстой синей тужурке, кряхтя, возила огромной деревянной лопатой по рыхлому снегу, пытаясь прочистить дорожку от ворот. Увидев перед собой Дилю, вздрогнула, будто испугалась, и тут же испуг на ее белом морщинистом лице сменился крайним любопытством:

– Тебе чего, касатка? Ищешь кого-то? Смотрю, нездешняя…

– Мне нужен дом номер пятнадцать. Вы не подскажете – это который?

– Так вот он… – махнула она вязаной варежкой через дорогу, – аккурат напротив… А ты к Зинке, что ль?