Мужские капризы - Браун Сандра

— Они явно ее не слишком любят.

— Как тебе не стыдно!

Но Адам и не подумал извиниться. Вместо этого он сделал несколько шагов вперед и положил цветы на столик у кровати.

— Как ее назвали?

— Милли.

— Милли? Забавно. Сколько она весит?

— Восемь фунтов пять унций. А где твоя коляска?

— Больше восьми фунтов? Ничего себе. Мне больше не нужна эта проклятая коляска.

— А что ты делаешь с костылем?

— Я теперь хожу.

— При помощи одного костыля? Без всякой другой поддержки? У твоего нового методиста что, проблемы с мозгами?

— Он полагает, что я уже готов к этому.

— Мне так не кажется.

— Но ты больше не являешься моим методистом, забыла? — Голос Адама звучал ласково, но в глазах застыл лед. — Почему они решили назвать девочку Милли?

— Что? А, они позволили Мэтту выбрать имя.

— Мэтту?

— Он очень расстроился, когда узнал, что у него сестренка, а не братик. Он бы предпочел мальчика. Чтобы его утешить, родители позволили ему самому придумать имя. Он остановился на Милли, потому что это подходит к Мэтту и Мэган. Все на букву М, как ты понял. На мой вкус, это несколько претенциозно, но они… Послушай, я, конечно, больше не твой методист, но я могу отличить хороший медицинский совет от плохого. Я не думаю, что ты можешь ходить на костылях, не говоря уж об одном костыле.

— Откуда тебе знать, к чему я готов, а к чему нет? Ты не видела меня две недели и три дня.

Семь часов и пятьдесят две минуты, могла бы добавить Лила, но промолчала. Вместо этого она сказала:

— Ты не мог успеть укрепить эти мускулы настолько, чтобы они поддерживали тебя.

— Я работал день и ночь.

— Еще одна ошибка твоего методиста. Я знала, что Бо Арно просто шарлатан, — вскипела она. — Если ты станешь чрезмерно эксплуатировать эти мускулы, ты можешь растянуть связки или вообще порвать их. Ты не должен заставлять ноги делать то, к чему они еще не готовы.

— Мне казалось, что ты понимала, к чему я готов, а к чему нет, — темные глаза Адама заглянули прямо в душу Лиле. — Верно?

Неожиданно малышка зашевелилась и коснулась крохотной ручкой подбородка своей тетки. Лила мысленно поблагодарила малышку. Это позволило ей отвернуться и сменить тему разговора:

— Как ты перенес долгий перелет?

— Отлично, — холодно ответил Адам. — Стюардессы великолепно обо мне заботились.

Лила резко подняла голову. От его довольной улыбки у нее заныли зубы.

— Держу пари, что так и было.

— Просто замечательные девушки. Они так трогательно помогали мне встать с кресла и сесть потом обратно. Массировали мне ноги, когда возникала судорога, стимулировали кровообращение.

— Как мило, — процедила Лила.

— Да, было очень приятно.

— Ты мог бы и не торопиться. Элизабет и Тед отнеслись бы к этому с пониманием. Тебе не следовало лететь через океан только ради того, чтобы взглянуть на Милли.

— Я крестный отец девочки. Мне не терпелось на нее взглянуть.

— Даже если это вызовет рецидив и отправит тебя обратно в инвалидное кресло?

— Я никогда больше не сяду в инвалидное кресло. Оно делает человека заложникам нечестных, не стоящих доверия людей.

— Я полагаю, ты намекаешь на меня?

— На воре шапка горит.

— Пошел ты к черту.

Милли запищала, выразив тем самым свое неудовольствие их перебранкой. Лила начала укачивать ее. Ребенок продолжал плакать. Лила метнула в Адама свирепый взгляд.

— Посмотри только, что ты наделал. Кавано подошел к кровати и присел на краешек, прислонив костыль к стене.

— Неужели у тебя нет материнского инстинкта?

— Разумеется, он у меня есть. Этот инстинкт есть у каждой женщины.

— Тогда сделай так, чтобы Милли перестала плакать.

— Что ты предлагаешь?

— Возможно, она мокрая.

— Тед уже отнес памперсы в машину.

— Или девочка хочет есть.

— И здесь ей тоже не повезло. Я недостаточно экипирована.

— Ты экипирована.

Их глаза встретились, и на мгновение враждебность сменилась нежностью. Они оба вспомнили, как губы Адама яростно ласкали ее соски.

Лила заставила себя отвернуться. Она боялась, что еще минута, и она упадет перед ним на колени, умоляя обнять ее и никогда больше не отпускать.