Ухаживания на скорую руку - Делински Барбара

– Сколько же тебе было лет, когда все это началось?

– Я уже учился в школе высшей ступени. Теперь тебе понятно, отчего я изо всех сил старался учиться как можно лучше. Мне было необходимо получить стипендию, чтобы продолжить образование. Хотя из-за этого мне пришлось уехать из Салема, гордость, которую предки испытывали от моих успехов, вполне оправдывала все мои тяготы.

Они уже находились в середине Бикон-стрит и продолжали идти весьма неторопливо, не прерывая беседы.

– Все-таки я никак не возьму в толк, в чем уж так упрямы твои родители? – спросила она, вспомнив о характеристике мистера и миссис Стрэйхен, выданной им ранее.

Дэниэл посмотрел на нее чуть ли не с гордостью:

– Ну до чего же ты пробивная дама, Ния. Гнешь свою линию, что бы ни случилось, верно?

– Перестань, Дэн. Мы уже почти пришли. – И действительно, им предстояло завершить беседу в самое ближайшее время.

– О'кей. Итак, об упрямстве родителей. В тот год, когда я подписал свой первый в жизни контракт, я, естественно, начал отсылать деньги домой. И представь, довольно быстро обнаружил, что, вместо того чтобы их тратить, они все, вплоть до последнего цента, откладывали на банковский счет. Каковы?! Хотели оставить денежки своим будущим внукам. Никаких внуков, однако, у мистера и миссис Стрэйхен до сих пор не было – это уж точно. Да и будут ли когда-нибудь, одному богу известно.

– Я очень хорошо понимаю, отчего ты на них злишься, Дэн. И что же, удалось тебе хотя бы раз их в этом смысле надуть?

До сих пор ей не приходилось видеть у него на лице более задорной улыбки.

– Ну а ты сама что думаешь?

– Ладно, Дэн, не тяни. – Она тоже улыбнулась. – Что ты придумал?

– Я сам поехал в Салем и купил на их имя небольшой домик в стиле ранчо в пригороде. Я стоял над душой у строителей, когда они прокладывали по всему дому аппарели. Потом я выкинул на помойку старое инвалидное кресло и заменил его новейшей моделью с моторчиком. А еще я купил микроавтобус, полностью оборудованный и вполне комфортабельный, чтобы у них была возможность путешествовать со всеми удобствами.

– Вот здорово!

– Точно. Здорово, – заявил он нарочито сердитым голосом. – Тем более что они до сих пор кладут на счет все, что я им посылаю. Зато теперь, если я вижу нужную им вещь, я уже знаю, что делать.

– При этом ты, наверное, испытываешь весьма приятные чувства. – Она просто лучилась от гордости за него.

– А как же. – Он снова улыбнулся, но уже более сдержанно, потому что наткнулся на ее сияющий взгляд. – Теперь мне осталось только где-нибудь раздобыть им внучат…

Они наконец добрались до здания редакции «Истерн Эдж» и поднялись на лифте на ее этаж, направившись прямо в ее офис. Ния знала, что в этот день, кроме своего терпения и сочувствия, Дэниэл преподнес ей куда более значительный дар. Это был кусочек его личной жизни, его подлинной сущности, который представлял для нее тем большую ценность, что она знала: об этой стороне его бытия осведомлены очень и очень немногие. Похоже, у нее появился друг – очень умный, привлекательный и сексуальный.

Со вздохом разочарования – уж так ей не хотелось возвращаться – Ния швырнула сумочку на свой стул. И сразу же вслед за этим зазвонил телефон. Дэниэл и Ния, однако, еще не успели попрощаться. После рассказа о родителях он вновь замкнулся и не произнес больше ни слова. Хотя молчание и не было тягостным, оно подталкивало к продолжению разговора – слишком много еще вопросов не было задано, а ответов не получено. Поэтому Ния подняла палец, предлагая тем самым Дэниэлу чуточку подождать, пока она не отделается от того, кто ей звонил.

По иронии судьбы, звонившим оказался литератор из Вермонта Томас Рейсс – еще один «завидный жених Восточного побережья», с которым у нее имелась договоренность о встрече на следующей неделе. Назревал конфликт, поскольку означенный литератор потребовал, чтобы встречу перенесли.

Ния крутанулась на стуле, чтобы лучше видеть висевший на стене календарь. Вторник через неделю – как раз на следующий день после досудебного разбирательства по делу Мэхони. Что ж, отлично. Она нарисовала стрелочку, которая указывала на новую дату встречи и написала в кружочке нужную фамилию. С любезным «Спасибо, что позвонили, мистер Рейсс» она повесила трубку и снова повернулась к Дэниэлу.

Его глаза, однако, были по-прежнему прикованы к поверхности ее стола, на котором веером были разложены статьи, ксерокопии газетных заметок и журналы. Все о баскетболе. Проследив за его взглядом, она слишком поздно сообразила, что не успела убрать в ящик все эти материалы, имевшие к Дэниэлу Стрэйхену самое непосредственное отношение. Кроме того, на виду торчали периодические издания, полученные ею от добрейшего Кристофера Дейли. Там тоже в той или иной связи упоминалась фамилия Стрэйхен.