Виртуальные связи - Веденская Татьяна

Я уже знала об этом. Он говорил… то есть писал. Иногда наши разговоры становились такими громкими, такими яркими и реальными посреди моего карикатурного «настоящего», катастрофически теряющего очертания и смысл. Иногда по ночам, сидя с ноутбуком на полу около одиноко стоящего в пустой квартире дивана, я почти слышала его голос, его смех. Я узнала, что внутри моего бывшего мужа живет настоящий ураган, разрушающий его. Бушующая стихия разрывала его душу, его сердце и прорывалась в микроскопические щелочки в сознании – через безликие буквы и строки прямо ко мне в ладони, открывая то, что в реальном мире оставалось за семью печатями.

Дело было не во мне. Я могла бы давно догадаться, по одному его виду, по молчанию, по количеству выпитого спиртного, по его странным глазам, потерянному взгляду. Но я была так зациклена на себе, так глупа! Я всерьез считала, что спасти положение можно парой разговоров, новыми сапогами или сброшенными килограммами. Что мы утратили «сексуальное влечение», что дело в другой девушке, в том, что я давно не загорала или что дело в привычке и бытовухе. И все из-за того, что он разлюбил меня.

А мой муж ненавидел себя. Он презирал себя больше, чем мог кого-то любить. За этой стеной отчаяния пропали и наши чувства, и наша жизнь. Он сбил человека. Не знаю, что случилось и как, но знаю точно, что в тот момент он сбил и самого себя, и меня тоже. И мы лежали, уничтоженные, в пустыне, и мучительно умирали друг без друга. Я вспомнила, что надо дышать. Глубоко вдохнула и склонилась к экрану.

– Это преступление, но ведь никто не делает этого специально! Ты же не хотел, так, видимо, получилось. Иногда в жизни случаются ужасные вещи. Просто случаются. И даже если мы в них виноваты, это не значит, что вина на нас. Разве ты мог сделать что-то, чтобы изменить то, что произошло? – Черные буквы на пыльном экране – как этого было мало, как недостаточно для того, чтобы сказать, что я чувствую. Несколько слов в сообщении, квинтэссенция моих мыслей, настолько сумбурных, что облечь их в печатную форму было почти абсурдным.

– Я действительно МОГ ИЗМЕНИТЬ ВСЕ! – Он ответил через несколько минут. – Ты хочешь узнать, SistemError, что случилось на самом деле?

– Хочу.

– Уверена? Ты на самом деле готова меня выслушать?

– Вычитать.

– Это глупо. Зачем тебе это?

– Это нужно тебе.

– Ну скажешь ты мне, что я ни в чем не виноват, что не должен переживать, что всякое бывает и что ты меня понимаешь и не осуждаешь. Что это изменит? Если я сам прекрасно знаю, что я такое. Какая я жалкая трусливая тварь. Впрочем, изволь. Ты же никто, виртуальный глюк, случайная связь, системный сбой – потерять тебя не страшно. Потому что тебя и нет, не существует. Ты не дорога мне, я не могу сделать тебе больно, и мне не будет больно, если завтра ты удалишь свой аккаунт и больше не появишься никогда. Какое мне дело до того, что ты обо мне думаешь?

– Действительно. Я только бесплотный дух, полный праздного любопытства. Давай, выкладывай. Захочешь, я отпущу тебе грехи. Могу по Интернету, достаточно только будет нажать Delete. – Я издевалась, сама не зная почему, но чувствовала, что именно это ему сейчас и нужно.

– Итак, сказочка на ночь. Я ехал от Данилова.

– Кто такой Данилов? – спросила я для поддержания образа.

– Это мой… как бы это назвать… коллега. Заклятый дружок. Мы с ним вместе давно. Он меня позвал обмывать его контракт, у него жена на дачу уехала. Ну а мы решили посидеть нормально, только мужики. Хороший контракт, он с него первый взнос сделал за ипотеку. Вообще ипотека – это какая-то натурально современная форма рабства. Не думаешь?

– Я как человек потенциально бездомный не могу не согласиться. Но не отвлекайся, продолжай, сын мой!

– А почему ты бездомный? Муж из дома выгоняет?

– Надоел он мне. Скучный и мутный. ПРОДОЛЖАЙ!!!

– Трудно. Написать еще труднее.

– Боишься спалиться?

Он замолчал. Минут пять экран мерцал в тишине, и я уже начала волноваться, что он передумал. Но нет.

– Плевать. Честно, я уже сто раз пожалел о том, как все вышло. Не представлял я, как тяжело будет с таким жить. Банальная штука – груз вины. Но ведь невыносимая. Знаешь, я иногда просыпаюсь ночью, потому что мне снится один и тот же сон. Я стою на похоронах и вижу людей – они рыдают и все показывают на меня пальцем. И я понимаю, что хоронят того, кого я сбил. И я пытаюсь заглянуть в гроб, чтобы увидеть его лицо. Или ее, потому что я толком не уверен, кто это был – мужчина или женщина. В общем, я пытаюсь увидеть, а гроб опускается. Все ниже, ниже, и я перегибаюсь, чтобы успеть, и тут срываюсь и лечу туда, в грязную яму. И просыпаюсь. Так уже раз десять точно.