Попробуй догони - Кауфман Донна

И вообще ему не следовало отправляться в это путешествие, поддавшись уговорам близкого друга своего покойного отца и причудливой игре своего больного воображения. Но коль скоро он очутился все-таки здесь, то самое лучшее – совершить доброе дело и восстановить наследницу Синклеров в ее законных правах на этот замок. После чего он с легким сердцем закажет себе авиабилет до Чаккобена, где ему уже давно надлежало быть. После смерти отца он выбился из колеи и все последующее время чувствовал себя не в своей тарелке. По прибытии же в Шотландию он вообще начал вытворять чудеса. Пора было вернуться в нормальную жизнь, туда, где ему было все понятно и привычно.

Примерно такие благие намерения вынашивал он еще час назад, блуждая по лабиринту комнат в поисках туалета.

Сейчас же он был озабочен проблемой иного свойства.

Прижав Мойру к холодной каменной стене, он возбуждал ее руками и языком. Она трепетала от его прикосновений и восклицала:

– Боже, что ты делаешь со мной!

В стуке ее сердца он слышал совсем иное – просьбу сорвать с нее одежду без промедления и разрушить все еще разделявшую пока их хрупкую преграду.

– Это что-то новенькое! – прошептала она, когда он засунул кончик языка в ее ушную раковину. – Так ты сведешь меня с ума!

– Но зачем это мне? – спросил Таггарт. – Уж не думаешь ли ты, что я хочу уговорить тебя отказаться от замка? Уверяю тебя, что таких планов у меня нет. Он всегда принадлежал Синклерам и будет им принадлежать и впредь, что бы ни говорилось в бумагах.

Эти слова возымели неожиданный для него эффект. Мойра с силой оттолкнула его обеими руками и вскричала, сверкая глазами:

– Как это понимать? Это какая-то новая стратегия?

Проклиная себя за неосмотрительность, Таггарт воскликнул:

– Понимай это так, что я готов отписать этот замок тебе! Мы же договорились не путать бизнес с сексом! Просмотрим в спокойной обстановке все документы и мирно решим все наши спорные вопросы. Разве я недостаточно ясно выразился? Чего же еще ты от меня хочешь?

– Я... – Мойра растерянно захлопала глазами. – Я сама толком не знаю, – призналась она с тяжелым вздохом.

Таггарт не стал выяснять, чего ей нужно, а без лишних слов заключил ее в объятия. Мойра не оттолкнула его на этот раз, напротив, она обняла его за талию и прильнула к нему. Он уткнулся лицом в ее волосы и пробормотал:

– Я хочу сделать как лучше.

– Это значит – снова залезть мне в трусы! – прошептала она и рассмеялась. – Это у тебя по крайней мере хорошо получается. Послушай, Таггарт, какого дьявола мы здесь вообще суетимся? Нам ведь надо серьезно поговорить о деле.

– О делах я сейчас разговаривать не в состоянии, – ответил Таггарт. – И ты, по-моему, тоже. Можешь считать это моей капитуляцией, но я готов отдать полцарства за кровать. Желательно с пуховой периной. Мне давно уже пора принять горизонтальное положение.

– Нам обоим недостает терпения, – сказала Мойра. – И мы оба прямолинейны. Поэтому скажу без обиняков: несомненно, эта земля принадлежит роду Синклеров, однако на протяжении многих веков ею время от времени владел и клан Морганов. Поэтому отчасти все это и твое наследие.

– Послушай, Мойра! – с жаром воскликнул Таггарт, но она приложила палец к его губам:

– И не спорь со мной! Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я говорю это вовсе не с целью переложить на тебя часть ответственности за Баллантре. В делах я предпочитаю играть честно, не вводя партнера в заблуждение. Мои предки наверняка сейчас переворачиваются от негодования в гробах, но я не могу поступать иначе. – Мойра положила руки ему на плечи. – Совесть не позволит мне подобраться плутовским путем к твоим банковским счетам. И суть проблемы вовсе не в деньгах и даже не в ваших с отцом странных взаимоотношениях. Только не перебивай меня, пожалуйста! – Она облизнула пересохшие губы, смахнула со лба прядь волос и продолжала: – Раз уж ты здесь, Таггарт, ты должен уделить какое-то время изучению истории своих далеких предков в Шотландии. Что тебя останавливает? Или ты чего-то боишься?

– Ничего я не боюсь, – насупившись, как мальчишка, не совсем уверенно ответил он. И тотчас же умолк, одолеваемый сомнениями. А вдруг он действительно носит в своем подсознании страх узнать нечто такое, что заставит его задержаться здесь надолго? Что, если голос крови окажется сильнее его нынешних обязательств перед коллегами?

Где гарантия, что подспудно он не опасается столкнуться с такими новыми фактами, которые перевернут его прежнее представление об отце и заставят сделать переоценку собственного поведения? Пока что он чувствовал себя вполне комфортно и ни о чем не сожалел, в связи с чем не испытывал ни малейшего желания ввязываться в авантюру, чреватую запоздалым раскаянием.