Самое ценное в жизни - Герцик Татьяна

Он прекратил озабоченное созерцание девушки и перевел ставший странно напряженным взгляд на ее спутника. Весомо разрешил, не делая лишних движений, будто экономя силы:

– Если вам нужен картофель, можете сами затарить его в мешки и взвесить на грузовых весах. Кузьмич вам поможет. Но предупреждаю – здесь не магазин. Пара килограммов туда-сюда – это нормально.

Мужики закивали головами, соглашаясь с ним, и даже толстый начальник не собирался оспаривать его слова.

Дядя Костя, уже отчаявшийся разжиться дешевой картошечкой, подскочил на месте и сразу взял быстрый старт, лишь кивнув на прощанье головой. Он считал, что добился справедливости сам и благодарить за это некого. Татьяна замешкалась, не понимая, что ее здесь держит, и снова взглянула на мужчину. Он смотрел на нее тяжелым сумрачным взглядом, что-то прикидывая. С трудом вырвавшись из-под гипноза его настойчивых серых глаз, она, исправляя недостатки воспитания своего водителя, быстро пробормотала ничего не значащие слова пустой благодарности, резко развернулась и стремительно побежала следом за Константином Ивановичем.

Невольно дернувшись в порыве отправиться за ней, мужчина своевременно вспомнил о своем долге руководителя и повернулся к собеседникам.

Быстро указал:

– Ну, что же, всё решено, давайте работать!

Толстый хотел что-то возразить, но он властно прервал:

– Хватит, Иваныч! Все знают, что болтать ты любишь больше, чем работать. Что делать, ты слышал, давай действуй!

Мужчины шумной толпой вывалились из домика, на ходу обмениваясь мнениями. Большинство подходили к поджидающим их одинаково потрепанным УАЗикам, садились за руль и разъезжались в разные стороны.

Не обращая внимания на царившую кругом суматоху, дядя Костя вытащил из багажника шесть штук вместительных матерчатых мешков и стал по очереди набивать их под завязку. Картофель был отменный – сухой, чистый, в меру крупный, приятно округлый, с прозрачной, еще молоденькой кожицей. У хозяйственного Константина Ивановича даже глаза заблестели от удовольствия.

Татьяна стояла неподалеку, наблюдая за погрузкой. Внезапно вздрогнула, почувствовав, что рядом кто-то стоит. Не оглядываясь, поняла, кто это. Казалось, у нее внезапно прорезался третий глаз или взыграло внутреннее чутье. Душа томительно заныла, с каждым мигом всё сильнее и сильнее страшась чего-то огромного, непонятного и угрожающего, что несла с собой эта неслучайная повторная встреча. Сразу захотелось убежать без оглядки. Представив, как она будет выглядеть, скача по дороге, как испуганный кролик, мрачно усмехнулась. Никогда с ней ничего подобного не было. Почему одно только присутствие этого человека рождает в ней такое странное чувство? Обхватив себя руками, с трудом заставила тело не двигаться.

Помолчав, натужно дыша ей в затылок, мужчина, казалось, через силу спросил, как ее зовут. Решив, что в безобидном вопросе ничего страшного нет, и никакого криминала не будет, если она ответит, тихо произнесла:

– Татьяна.

Он подвинулся еще ближе, почти касаясь ее плеча широкой грудью. Негромко представился:

– Владимир! – и тут же требовательно спросил: – Вы замужем?

Вместо того, чтобы сказать ему, что это не его дело, как она и ответила бы любому другому, сунувшему свой длинный нос в ее личную жизнь, послушно выдохнула, не понимая, откуда в ней такая покорность:

– Нет, уже нет… – И почти робко спросила, решив, что теперь и она имеет право на такой же вопрос: – А вы?

Он огорченно замялся, не желая оттолкнуть ее честным ответом. Сразу всё поняв, она бесстрастно заметила, чувствуя, как разочарование захлестывает сердце:

– Что же, говорить больше не о чем.

Владимир порывисто взял ее за руку, собираясь что-то сказать, но замер от охватившего его страстного томления, глядя в ее бледное лицо и не в силах собраться с мыслями. Она тоже оцепенела. От его руки по ее напрягшемуся телу побежал электрический разряд, свел в томительный комок мышцы живота и остановил сердце. Отдернув руку и низко склонив голову, она постаралась вырваться из окутавшей ее пелены чувственного наваждения.

Прерывисто вздохнула, тщетно силясь восстановить самообладание. Что это с ней такое? Зачем ей это надо? Уйти немедленно! Но ноги, приросшие к земле, идти никуда не хотели.

Собравшись с духом, подняла взгляд и с подчеркнутым осуждением посмотрела ему в вопрошающие глаза. Он был растерян и обеспокоен. Татьяна заметила, как у него на щеке несколько раз подряд дернулся нерв. Он растер щеку, снимая нервный тик, и обескуражено развел руками, не пряча свою раздвоенность. Медленно признался, с трудом преодолевая внутренний разлад: