Поверь в любовь - Надеждина Ирина Николаевна

– Что так? Отличный коньячок, двадцать лет.

– Чуть-чуть попозже. Влад прав, насчет сватов. Только вот сватов я не нашел и решил прийти сам, – он густо покраснел. Дан и Владислав быстро переглянулись, взгляд у обоих стал напряженным. – Я к Оле свататься пришел… Вы не против?…

– Антон, ты же не ко мне свататься пришел. При чем здесь я? Вот Оленька проснется, с ней и поговоришь, – спокойно ответил Дан.

– А… ваше мнение?

– Ей бы хорошо было. Не мне ж с тобой целоваться. По мне, так ты парень не плохой, только не мое слово последнее. Сам понимаешь.

– Да, конечно, – Антон нервно закурил, – я веду себя, как мальчишка. Извините.

– Антон, все мы в такие моменты ведем себя, как мальчишки, – успокоил его Дан. – Поговоришь с ней, это будет лучше.

Глава 44

В комнату вошла Ольга. На щеке отпечатался след от подушки, лицо было румяным со сна. Она на ходу расчесывала короткие волосы. Увидев Антона, она остановилась, рука с расческой замерла и медленно опустилась, только что спокойные глаза наполнились страхом, губы дрогнули.

– Мы тебя разбудили, Оленька? – поднимаясь, спросил Владислав.

– Нет… Я сама проснулась…

– Привет, – поздоровался Антон. – Как дела?

– Спасибо, уже лучше, – она, казалось, готова была бежать из комнаты.

– О, совсем я забыл! – Владислав сокрушенно покачал головой, глядя на часы. – Мне же позвонить нужно. Извините, народ, я вас оставлю на время.

Владислав вышел в другую комнату. Даниил Александрович лихорадочно думал, под каким бы предлогом ему выйти. Зависла неловкая пауза. Хлопнула входная дверь, и послышался лай собаки. Это вернулась Неля Викторовна.

– Пойду, помогу Неле Петси лапы вымыть. Извините, ребята, я сейчас вернусь, – сказал Дан и поспешно удалился.

– Какие лапы? – растерянно произнесла Ольга. – На улице ведь сухо.

– Оленька, нам нужно поговорить, – сказал Антон и снова покраснел.

– Я же говорила, что так меня называют самые близкие мне люди, – Ольга села в угол дивана и поджала ноги. – Только члены семьи.

– Я тоже могу стать членом семьи. Я тебе не подхожу?

– О чем ты, Антон? – у неё был совершенно убитый вид. – Ты ничего обо мне не знаешь. Узнаешь, тебе уже не будет хотеться становиться членом семьи. Дай Бог, чтоб всё у нас осталось так, как есть.

– Оленька, я уже знаю всё, – он сел рядом. – Несколько дней назад ко мне приходила твоя мать и поведала о тебе. Я её выгнал.

– А ты не подумал, что всё это может быть правдой? – после долгой паузы спросила Ольга. Глаза её наполнились слезами, губы дрожали. – Или ты пришел, чтобы меня пожалеть, как собачонку?

– Нет, не пожалеть. Я пришел сделать тебе предложение. Когда ты заболела, я пытался с тобой увидеться или хотя бы поговорить по телефону, но ничего не выходило. Потом пришла эта женщина и начала поливать тебя грязью. Я чуть не свихнулся. Не мог я поверить, что ты сама по себе такая дрянь. Вчера я увиделся с Владом и попросил его объяснить, что к чему. Он объяснил. Не пытайся только меня убедить, что это не так. Жалеть я тебя не буду, не бойся. Я тебе больше скажу, я ведь видел тебя в психиатрии. Понимаешь, Оленька, я уже за свои тридцать один год чуть-чуть научился разбираться в людях. То, что случилось с тобой, на девяносто девять процентов вина твоей матери и один процент, твоей неопытности. Если б ты была такой, как она сказала, ты бы не поднялась.

– Это Дан, Неля и Влад сделали меня такой, как сейчас, – почти шепотом ответила она.

– Если б ты этого не захотела, они бы ничего не сделали. Я не хочу быть жестоким, но это стоит сказать. Ты бы не резала вены от безысходности, и не было бы у тебя срыва.

– Психоза. Называй вещи своими именами.

– Хорошо, как хочешь. Ты бы не боялась того, что вернешься назад.

– Лучше умереть, – прошептала она. – Ты не знаешь как это всё ужасно, как с этим жить…

– Оленька, я понимаю, что на твоем фоне я выгляжу почти смешно. Ты удивительно красивая женщина, а я рыжий, и вид у меня, как у шалопая, да и лицом не сильно вышел, но я тебя люблю, и я буду тебя любить всегда. Нам будет хорошо вместе, – он взял Ольгу за руку.

– Антон… – у неё по щекам катились слезы. – Ты не понимаешь, что делаешь. Ты пожалеешь, через неделю…

– Не пожалею. Ты ведь говорила, что тоже меня любишь. Или это был милый постельный лепет?

– Люблю. Но ты пожалеешь.

– Давай я решу сам, о чем я буду жалеть, а о чем нет.

Антон достал из кармана брюк маленькую коробочку. В ней лежали два обручальных кольца. То, что поменьше, с маленьким бриллиантом, он одел на палец Ольге.