Девочка с перчиками - Вильмонт Екатерина Николаевна

— Понимаешь, курить бросил, вот меня и разнесло.

— А тебе, как ни странно, идет! Ты такой какой-то уютный стал! Я тут тебе шпроты принес!

— Ну надо же! — растрогался Мишка. — Пошли на кухню, я мясо приготовил, по новому рецепту.

На кухне был накрыт стол. Чего на нем только не было!

— Это на двоих? — ахнул Тимофей.

— А то! Думаю, два мужика под хорошую выпивку и не такое смолотят. Садись, дружище, я здорово соскучился!

Они пили, ели, болтали обо всем на свете, им было хорошо.

— Скажи, Тимоха, а как твой Олег поживает?

— Олег? Умер Олег.

— Да ты что? Прости, не знал. Давно?

— В прошлом месяце.

— Значит, ты теперь богатый наследник?

— Ну, кое-что мне и вправду перепадет… Но дело не в этом. Он меня напоследок здорово удивил… Миш, ты способен выслушать сентиментальную историю, даже не очень хорошего вкуса, прямо-таки из мелодраматического сериала?

Глаза Мишки загорелись любопытством.

— История подлинная?

— От начала и до конца.

— Валяй! Авось пригодится что-то… Знаешь, я ведь теперь начинающий писатель…

— Мишка! Я всегда говорил, что это твое… Ты уже что-то написал?

— Более того, уже издал! Но про меня потом, расскажи!

Тимофей рассказал.

Мишка слушал очень внимательно, хотя не задал ни одного вопроса.

— Знаешь, я испытал такое облегчение, когда отдал ей все эти дары…

— А она тебе совсем не понравилась?

— Понимаешь, я однажды уже встретился с ней, — он рассказал о первой встрече с Яной, — тогда она мне глянулась, а потом…

Нет. Не мое. Она для меня слишком… ломкая какая-то.

— Ты хотел сказать хрупкая?

— Хрупкая, да.

— Она одинокая?

— В каком смысле?

— Ну, муж, дети…

— Нету.

— А любовник?

— Понятия не имею, но не похожа она на бабу с любовником.

— Тимоха, друг, познакомь меня с ней!

— Зачем?

— Зачем знакомятся с женщинами! Она меня заинтересовала…

— Но как ты себе это представляешь? Я выступлю в роли сводника?

— Погоди, что она преподает?

— Скандинавские языки.

— Супер, то что надо! Ты позвонишь ей и скажешь, что твой друг хочет изучать шведский… И если она согласится, ты дашь мне ее телефон!

— Миш, если б я тебя не знал как облупленного, мог бы подумать, что ты польстился на Олегово наследство…

— Тимоха, так и в рыло схлопотать недолго! Мне даже в башку такое не вскочило! Надо же, как вас тут капитализм испортил… Совсем мозги набекрень! Подумать такое про старого друга… Фу!

— Ладно, ничего я не подумал! Она, кстати, тоже удивилась, что я ее не обокрал… Ну бог с ней, расскажи, что ты там пишешь?

— Детектив накропал!

— Да ты что! Обалдеть! С чего это вдруг?

— Сам удивляюсь. Вообще-то я на спор… Но мне вдруг так понравилось… Показал одному типу, тот говорит: здорово и отдал начинающему издателю, а тот, даже меня не спросив, послал рукопись на конкурс и вдруг выясняется, что мне дали первую премию. Конкурс, правда, не слишком заметный, но все же… Ну и вот издали… Даже самому неловко… — смущенно засмеялся Мишка.

— Эх, Мишка, до чего ж ты талантливый, собака! — восхищенно проговорил Тимофей. — А книжку подаришь?

— У меня еще нет экземпляров, а как только, так сразу…

— Так за это надо выпить! Да, скажи, а ты слыхал про такого писателя Леонтия Зноя?

— Как, прости?

— Леонтий Зной.

— Нет, не слыхал, а что?

— Да я тоже вчера первый раз услышал.

— От кого?

— От мамы. Ну, раз не знаешь, так и черт с ним. За начинающего писателя!

— Нет, Тима! Вот когда книжка в руках будет, тогда мы специально это дело обмоем, а пока давай за нас, все-таки несмотря ни на что мы столько лет дружим… Это дорогого стоит!

— Кто бы спорил!

Они ополовинили уже вторую бутылку, когда Тимофею позвонила жена.

— Тим, ты же обещал не напиваться! Ты домой вообще собираешься?

— А как же… Но не сегодня!

— Ненавижу эти пьяные загулы! Нам же завтра в бассейн!

— А ты полагаешь, я нуждаюсь в тотальном контроле? — вдруг взбесился Тимофей.

— Полагаю, да! Ты вообще с тех пор как умер Олег, невесть кем себя вообразил…

— Что? — мгновенно протрезвел Тимофей.

— Думаешь, богатый наследник, так теперь тебе все можно? — истерически выкрикнула Юля.

— Ну, милая, это ты поспешила посчитать мое наследство, а я вполне могу предположить, что Олег все завещал кому-то другому, завещание будет оглашено только через год, так что… особо не мылься! — уже кричал он. — Даже если я что-то и унаследую, меня это не колышет, я и сам себя прокормлю и тебя заодно… А вообще, не нравится, скатертью дорога, ты ж теперь любишь знойных мужчин. Я не прав?

— Ты пьян, и я не желаю разговаривать в таком тоне!

И Юля швырнула трубку.

— Что это с тобой, дружище? Ты вроде не очень пьяный, чего так завелся?

— А, ладно, разберемся… Не хочу я об этом говорить. Блин, так хорошо сидели, а она…

— Естественно. Никакой бабе не нравится, когда мужик пьянствует со старым товарищем. Вот потому я и не женюсь.

— А зачем тогда хочешь с Яниной знакомиться?

— Да просто поглядеть на женщину, способную вызвать такие чувства. Хотя, скорее всего, там не столько чувства были, сколько сознание вины. Ну бог с ней, не стану я с ней знакомиться. Глупость одна!

— Правильно, Мишка! Вообще вязаться с бабами — чистой воды глупость… И про любовь это всё литературные выдумки, а руководит нами только инстинкт, как считается, основной. Ты вот, Мишка, любил кого-нибудь? Так, чтобы с катушек слететь? Я лично никогда.

— А я любил… — неожиданно, после некоторой паузы, произнес Мишка.

— Почему не знаю? И где же она?

— Она… умерла…

— От любви?

— Да нет, от заражения крови…

— Расскажи!

— Тебе, в самом деле, интересно?

— Конечно!

— … Это было семь лет тому назад. Я тогда жил в Париже, она была моей соседкой по площадке…

— Парижанка?

— Нет, полурусская, полукиргизка, звали ее Наташа, но она называла себя Джамилей, она… была моделью… внешность у нее такая экзотическая… Красивой не назовешь, а в гриме — чудо, а вот карьера у нее не задалась. Она работала, но, что называется, во втором эшелоне. Уставала страшно, моталась по городам и странам, падала в голодные обмороки. Я ее жалел жутко, она иногда приходила ко мне, вываливала на меня все свои горести. «Хорошо с тобой, Миша, спокойно, и поговорить по-русски можно…» Иногда спрашивала: «Миша, скажи, чего во мне не хватает, почему другие девчонки только приедут и уже на вершине, а мне не везет…» У нее мечта такая была — стать супермоделью. Родители ее развелись, но отец оплачивал ее крохотную квартирку. Она была страшно одинока… Я звал ее замуж, но она говорила: я не для того в Париж приехала… Дурочка… Приехала в Париж, чтобы умереть.