Драгоценности солнца - Робертс Нора

— Конечно. На всем белом свете не сыщешь таких, как мы. — Бренна подмигнула, но Джуд не отпустила ее руку.

— Нет, я хочу сказать… у меня никогда не было по-настоящему близких женщин-подруг, с которыми можно было бы поболтать о сексе, или поделиться пиццей, или выбрать черное кружевное белье.

— О, боже, только не плачь, ну же, будь умницей, Джуд! — Бренна осторожно высвободила руку и сжала пальцы Джуд. — У меня сострадательные слезные протоки, и я их не контролирую.

— Извини. — Глаза Джуд засверкали непролитыми слезами. — Я просто так счастлива.

— Ну-ну, успокойся. — Шмыгая носом, Дарси раздала бумажные салфетки. — Мы тоже счастливы. Давайте выпьем за дружбу.

— Да, за дружбу! — провозгласила Джуд, когда сомкнулись стаканы и кружка.

После ресторана девушки отправились гулять, чтобы сжечь поглощенные калории, и Джуд удалось хоть немного посмотреть Дублин. Она с восторгом фотографировала изящные арки мостов над величественной рекой Лиффи, чудесные зеленеющие бульвары и живописные вазоны с цветами, выставленные у дверей многочисленных пабов, и уговаривала Бренну и Дарси позировать ей, а чтобы погулять подольше, подкупила подруг эклерами из кондитерской.

Она смотрела, как уличный художник рисует морской пейзаж, и, поддавшись порыву, купила картину для Эйдана.

Даже когда она вернулась с подругами на парковку, ощущение счастья не улетучилось. Ей казалось, что она могла бы бродить по улицам Дублина бесконечно.

Небо на западе сверкало сполохами заката, обещая долгий весенний вечер, но, когда подъезжали к Ардмору, поля и море уже были окутаны лунным светом.

Джуд высадила подруг, помогла Дарси втащить в дом пакеты, доехала до своего коттеджа и, пританцовывая, поднялась с покупками в спальню.

— Я вернулась! Я прекрасно провела день! — радостно воскликнула она.

И этот чудесный день еще не закончился. Не пропадать же обновкам. Она наденет новое белье и новую шелковую блузку и проведет вечер до самого закрытия в пабе Галлахеров, откровенно флиртуя с Эйданом.

14

Эйдан сбился с ног. В тот вечер в школе проводили конкурс национальных танцев, и, казалось, половина деревни решила по дороге домой пропустить пинту пива в пабе. Несколько школьниц снова надели танцевальные туфли и повторили программу, так что посетители веселились и не спешили расходиться.

Эйдан обеими руками подставлял под краны кружки, поддерживал одновременно три разговора и успевал рассчитываться с посетителями.

Когда у Шона выдавалась свободная минутка, он покидал кухню, чтобы помочь брату за стойкой или отнести напитки на столы. Правда, иногда его перехватывали танцоры, и тогда он забывал о своих обязанностях.

— Это тебе не вечеринка, — напомнил Эйдан, когда Шон наконец вернулся за стойку.

— А по-моему, как раз вечеринка. Все счастливы. — Шон кивнул на толпу, окружившую трех танцовщиц. — Девчонка Даффи, пожалуй, пляшет лучше всех. Приятно посмотреть.

— Хватит глазеть на них. Двигай на тот конец стойки.

Шон кротко улыбнулся.

— Скучаешь по своей даме, братец? Не могу тебя винить. Она прелесть.

Эйдан со вздохом сунул полные кружки в страждущие руки.

— Я по уши в пиве. Мне некогда скучать.

— Жаль, жаль. А она только что вошла. Прекрасна и свежа, как утренняя роза, несмотря на поздний час.

Эйдан резко обернулся.

Весь день он старался о ней не думать. Вернее, он заставлял себя не думать о ней, чтобы проверить, возможно ли это. И он вполне преуспел, во всяком случае, мысли о ней отвлекали его всего раз двадцать-двадцать пять за весь день, не более.

И вот она здесь. Волосы убраны в хвост, ослепительная улыбка, предназначенная только ему. Когда Джуд протиснулась к нему, она уже смеялась, а он напрочь забыл о кружке, подставленной под открытый кран.

— Что здесь происходит? — Чтобы он ее услышал, ей пришлось повысить голос и перегнуться через стойку, и он уловил тонкий, загадочный аромат ее кожи.

— Славная вечеринка. Как только освобожу хоть одну руку, налью тебе вина. — Он с удовольствием бы использовал освободившуюся руку, обе руки, чтобы подхватить ее, перенести через стойку и обнять.

Ты попался, Галлахер, подумал он и понял, что нисколько не сожалеет об этом.