Не ходите, девки, замуж! - Веденская Татьяна

– Что именно? – не поняла я.

– Ну, это же невозможно в здравом уме и твердой памяти между мной и Алексеем Филатовым выбрать меня. Это, уж прости, моя дорогая, – нонсенс.

– Возможно. Даже не знаю.

– Слушай, а давай-ка начнем все сначала, – вдруг предложил он.

Я растерянно посмотрела на него:

– Сначала? А как это?

– Давай сделаем вид, что вот этой всей жути не было. Что не было этих полгода, Алексея, нашей ссоры, отъезда…

– Тогда уж и наших «прекрасных отношений» тоже пусть как бы не было, – предложила я.

– Да, давай. Начнем все заново. Скажи, дорогая, ты правда согласна выйти за меня замуж? Все еще согласна?

– А ты все еще любишь меня?

– Да, люблю. И всегда буду любить.

– А у меня вот на самом деле всегда будет один человек, которого я буду любить чуть больше тебя. Нет, сильно больше. Если это ничего – я с радостью выйду за тебя замуж, – дразнила его я.

– Другой человек?

– Ну, не совсем другой. В нем половина тебя, половина меня, такие же, как у тебя, зеленые глаза, но не такие усталые. Такие же черные волосы, но без проседи. А в остальном он совершенно отдельный человек со своими взглядами на жизнь. Он, кстати, хочет завести Суперпса. Мой Мусяка. Нет – наш. И я определенно люблю его больше всего на свете.

– Я согласен на такую жертву, – ухмыльнулся Владимир. – Если только сразу после него буду всегда идти я.

– После него всегда будет идти клубничное мороженое, но после этого – сразу ты! – расхохоталась я.

Владимир фыркнул, обнял меня и прижал к себе.

– Нет, прав был Алексей. Женщины постоянно несут всякую чушь. Завтра же берем Мусяку, паспорта – и в загс. А потом можешь говорить что угодно, ты будешь моя и только моя.

– Знаешь, дорогой, если эта история чему меня и научила, так тому, что я всегда была и буду только самой собой, своей и ничьей больше. Но я люблю тебя, кажется, с того самого момента, как встретила. И по сей день. Думаю, это что-то да значит. Разве это не странно, что я уже тогда умудрилась тебя разглядеть? Помнишь, каким ты был? Ты стоял – сухой, молчаливый, насупленный, хмурый. Вежливый, но всегда такой колючий. Самый настоящий ёжик, весь в колючках.

– Тогда почему же?

– Не знаю даже. Такая уж у меня логика, – улыбнулась я. И действительно, какая еще логика может быть у человека, рожденного и выросшего в тринадцатой квартире. Самая престранная, на самом деле. Однако, во-первых, мою тринадцатую квартиру теперь уже снесли, я теперь просто обычный человек из обычной квартиры. Даже как-то скучновато. А во-вторых, я бы не хотела ни за что изменить ни одного факта в моей сомнительной биографии. Пусть все будет так, как есть. Даже Сосновский, фиг бы с ним. Все должно быть, и горе, и радости. И восторги, и сомнение. Этим ведь и чудесна жизнь. Надо принимать все так, как есть, и счастье обязательно заглянет в окошко. Вот как у нас.

P.S.

Все-таки кое-что я бы поменяла. Хорошо бы все-таки ноги чуть длиннее, а нос чуть короче. И голубые глаза. А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…