Блестящая девочка - Филлипс Сьюзен Элизабет

— Сколько времени еще ты намерена меня так наказывать, Флер?

— Я не наказываю тебя.

— Правда? Ты считаешь, что нормально четыре дня молчать?

Флер открыла холодильник и вынула пакет молока.

— Ты со мной очень плохо поступила, Белинда.

— Я уже поняла, дорогая.

Флер повернулась и удивленно посмотрела на мать.

— Я тоже не безупречный человек, Флер. Иногда тщеславные надежды, связанные с тобой, меня слишком увлекают. Ты особенная девочка, и мне не хочется позволить тебе самой забыть об этом.

Знаменитости живут по другим правилам. Твоя судьба была предопределена еще в момент зачатия. Успех у тебя в крови. Я люблю тебя всем сердцем, так что прости меня, детка.

Белинда казалась такой хрупкой, глаза блестели от слез. Флер подумала: ну почему она обижает человека, которого любит больше всех на свете? Ее охватила паника. А если бы не было Белинды?

Кем бы она стала? Она сама не знала, как это вышло, но ее руки уже обнимали мать.

— Конечно, я прощаю тебя. Я люблю тебя.

На лице Белинды задрожала улыбка, мать привлекла Флер к себе.

— Давай проведем день здесь. Отключим телефон и посидим у бассейна. Роза приготовит нам завтрак, на этот раз не думая ни о каких калориях.

Хотя Флер собиралась весь день кататься на лошади, она кивнула:

— Давай. Я согласна.

Днем, после суфле из артишоков и игры в карты, Белинда попыталась расспросить о случившемся на съемочной площадке, но Флер отказалась говорить. Она подумать про это не могла и не представляла, как в понедельник утром, после сцены раздевания, перед камерой она должна будет заниматься любовью с Джейком.

Тогда они решили одеться и пойти в кино. Когда Флер вышла из душа, Белинда появилась в комнате с почтой в руке.

— Я обнаружила в почтовом ящике странное письмо. Оно адресовано тебе, но на конверте нет штампа. Наверное, его кто-то бросил в ящик.

Флер развязала полотенце на груди и потянулась к конверту.

Надорвала его и вынула два листочка белой бумаги. Верхняя часть страницы была исписана неаккуратным почерком.

«Дорогой Цветик. Уже за полночь, у тебя в доме темно, поэтому я оставляю записку. Нам надо поговорить, я не могу ждать до понедельника. Пожалуйста, Цветик, если я для тебя не совсем пустое место, приезжай ко мне в субботу пораньше. Ты доедешь часа за три. Я кладу в конверт карту. Не огорчай меня, детка, ты мне так нужна. Джейк».

— Что там?

Флер отдала записку матери.

— Боже мой! Что могло случиться?

— Я не знаю. Как жаль, что я не взяла почту раньше. Теперь мне не доехать туда до темноты.

— Я упакую вещи, все, что надо для ночевки.

Никто из них не допускал, что Флер может не поехать.

Она оделась в то, что ей сунула Белинда. Кружевные трусы, нижнюю юбку, маленькое светлое хлопчатобумажное платье, босоножки леденцового цвета с ремешком вокруг щиколотки. Волосы Флер были мокрые, она их распустила, чтобы сохли. Перед выходом Белинда вдела ей в уши большие тонкие кольца, спрыснула духами. Только выехав на шоссе. Флер вспомнила, что второпях не надела даже лифчика.

Остановившись возле Санта-Барбары заправиться, она пожалела, что у нее нет телефона Джейка, — она бы позвонила ему сейчас. Вспомнив, какая настойчивость сквозила в записке, Флер снова заторопилась. Скользнув за руль, она в сотый раз попыталась вообразить, зачем ему понадобилась. Но мысль, пришедшая в голову сразу после прочтения письма, вытесняла все другие. Джейк наконец понял, что любит ее, он не хочет ждать и готов рассказать о своих чувствах немедленно. Она понимала, возможны другие причины, но эта ей нравилась больше всех.

Стемнело, когда она миновала бухту Морро и нашла съезд с дороги, отмеченный на карте. Дорога была пустынна, Флер еще немного проехала, прежде чем увидела поворот и почтовый ящик, служивший для нее указателем. Она повернула на уходящую вверх, посыпанную гравием и вероломно узкую дорогу. Никаких домов под густыми соснами или в зарослях чапареля^[28] по обеим сторонам дороги. Она взбиралась по холму почти милю, и в тот момент, когда двигатель собрался заглохнуть, она увидела свет.

Дом походил на блюдце из стекла и бетона, одной частью он словно выдвигался прямо из склона холма. Флер подъехала к освещенной дорожке, затормозила перед входом и выключила зажигание. Когда она вышла из машины, ветер с яростью накинулся на ее волосы; они взметнулись и больно хлестнули по щекам. В воздухе пахло солью и дождем.