Обманутая - Делински Барбара

– Ужасно, – согласилась Дафна, и ему показалось, что он расслышал, как у нее стучат зубы.

Он переложил сумку с продуктами в другую руку и обнял Дафну, крепко прижав к себе. Она издала смешок, как ему показалось, несколько нервный, но не вырвалась. Как приятно было ощущать рядом ее тело. К тому же действительно так было теплее. Даже уши согрелись. Наверное, от внутреннего возбуждения, решил он.

Согнувшись, они продолжали идти. Дафна указывала пальцем, когда им надо было свернуть, а потом снова прятала руку в карман.

– Почти пришли, – наконец промолвила она, когда они добрались до ее улицы. Он же готов был идти и идти. Обнимая Дафну, он ощущал себя одним целым с ней. Он понимал, что это иллюзия, и все равно это было приятно.

Дома на ее улице были старыми и располагались на равном расстоянии друг от друга посредине аккуратных участков. Тэк мало что мог разглядеть, так как густые кроны деревьев, хотя и лишенные листвы, заслоняли свет уличных фонарей, но у него сложилось впечатление, что местность напоминает пейзаж классической Новой Англии. В большинстве домов над дверями горел свет. На некоторых окнах были развешаны рождественские гирлянды.

Дом Дафны стоял темным, отчего Тэк ощутил двойную радость, что был с ней. Возвращаться одной в пустой темный дом в новогодний вечер не очень-то приятно. Поэтому, хотя ветер здесь и не дул так сильно, он не выпустил ее из своих объятий, когда они свернули по дорожке к дому. Они преодолели три ступеньки не останавливаясь, она достала из сумки ключи, открыла дверь и включила свет, все еще продолжая находиться в его объятиях. Пожалуй, она даже еще крепче прижалась к нему.

Он понимал, что пора убрать руку, но подождал несколько секунд, чтобы она первой выразила желание освободиться. Она стояла опустив голову, словно собиралась что-то сказать, но не могла подобрать слов. Он уже начал недоумевать, но когда она взглянула на него, от одного вида ее глаз, полных безмолвного томления, сердце у него забилось сильнее.

Он поспешно увлек ее в дом и закрыл за собой дверь. Выпустив из руки сумку с продуктами, он склонился к ней. Он осторожно поцеловал ее и, когда она не оказала никакого сопротивления, поцеловал еще раз. Ощутив, что она отвечает ему, он отдался поцелую со всей страстью, а когда она откликнулась, совсем потерял голову.

Он и думать не смел о таком. Господи, он даже не готовился к этому. Хотя сейчас ему казалось, что целовать Дафну – самая естественная вещь на свете. И самая потрясающая. Его захлестнул жар, и пока он стаскивал с себя пальто, руки Дафны уже скользили по его телу, а его собственные обхватывали ее талию и грудь. Пуговицы были расстегнуты, их тела соприкоснулись, дыхание участилось, и ничто не могло уже остановить той жаркой страсти, которая вспыхнула между ними.

Подняв юбку на ее бедрах, он скользнул рукой вниз под белье.

– О’кэй? – вопросительно прошептал он, касаясь ее губ. И когда вместо ответа он ощутил на своих губах ее язык и почувствовал, как ее пальцы расстегивают его брюки, больше не спрашивал уже ни о чем. Он был переполнен, он вот-вот готов был разорваться. Одержимый лишь одной мыслью, он прижал пальцы к выемке ее колготок и, потянув на себя, разорвал их. Большим пальцем он расширил образовавшуюся дыру, коленями раздвинул ее ноги и вошел в нее.

Она слабо и хрипло вскрикнула от наслаждения, и он чуть сразу же не кончил. Но он не хотел торопиться, хотел, чтобы с Дафной произошло это раньше, чем с ним, поэтому замер на минуту, и это показалось ему чем-то безумным. Обхватив его руками за шею, она лежала, выгнув спину, так что ее соски касались его груди. Прижавшись к его губам полуоткрытым ртом, она приподняла бедра, и только тогда он ощутил, как крепко и горячо она его сжимает внутри. Поняв, что долго ему не продержаться, он начал поглаживать ее. И через несколько мгновений она вскрикнула, прижалась к нему еще крепче и у нее перехватило дыхание. Ритмичные спазмы ее тела провоцировали его. Они еще не начали затихать, когда он закинул голову назад, сжал зубы и отдал ей все, что имел.

Это было лишь началом самого потрясающего новогоднего вечера, который когда-либо переживал Тэк. Как только он отдышался и к нему вернулись силы, он стащил с себя остававшуюся одежду и раздел Дафну. А потом прямо у входной двери он познавал ее тело пальцами и языком, пока страсть снова не разгорелась в крови. Когда она была истощена, он поднял ее на руки, как галантный рыцарь, которым, возможно, он был в предыдущей жизни, и понес наверх, в спальню, где снова долго и жадно любил ее.