Влюблен до безумия - Гибсон Рэйчел

Делейни прищурилась и со стуком поставила бутылку на кофейный столик.

– Во-первых, Ник, у меня не бывает плохих стрижек. A во-вторых, неужели ты всерьез думаешь, будто какая-то разъяренная психопатка подбрасывает мне записки только потому, что я ее слишком коротко подстригла или передержала перманент?

Ник взглянул на нее и рассмеялся. Тихий смех зародился где-то в глубине его груди, и по мере того как он становился громче, Делейни все больше злилась.

– Что тебя разозлило?

– Ты меня оскорбил.

Ник с невинным видом прижал руку к сердцу – от этого движения мягкая ткань рубашки сдвинулась и обнажила треугольник смуглой кожи на груди.

– Нет!

Делейни посмотрела в его смеющиеся глаза.

– Да-да.

– Ну извини. – Казалось бы, Ник исправил положение, но он тут же все испортил, добавив: – Дикарка.

Она ткнула кулаком в его руку.

– Гад.

Ник схватил ее за запястье и притянул к себе.

– Тебе кто-нибудь уже говорил, что из тебя получилась очень симпатичная шлюшка?

Делейни невольно вдохнула аромат сандалового мыла и теплой кожи. От прикосновения сильных пальцев Ника ее кожу словно пронзили крошечные горячие иголочки. Она попыталась освободиться. И он отпустил ее руки – но только для того, чтобы взяться за концы боа и притянуть ее еще ближе. Их носы стукнулись один о другой, и Делейни почувствовала, что тонет во взгляде его серых глаз. Она хотела отпустить какое-нибудь едкое, саркастическое замечание, уже и рот открыла, но мозг и голос ее предали и с губ слетело лишь слабое, с придыханием:

– Да ну? Спасибо, Ник. Спорим, ты говоришь это каждой своей женщине, когда собираешься с ней переспать.

– А ты разве женщина, с которой я собираюсь переспать? – спросил Ник в миллиметре от ее рта, удерживая ее всего лишь лентой с пушистыми перьями и силой собственного голоса.

Делейни ничего такого не думала и не собиралась говорить.

– Нет. Ты же знаешь, мы никогда не сможем быть вместе.

– Никогда не говори «никогда». – Перья легонько коснулись ее щеки и шеи – это Ник передвинул одну руку к верхнему краю ее бюстье. – У тебя сердце колотится.

– У меня довольно высокое давление.

Веки Делейни отяжелели, она почувствовала, как Ник касается кончиком языка ее нижней губы.

– Ты никогда не умела врать.

И вдруг, даже не успев понять, как это произошло, Делейни оказалась сидящей на коленях у Ника, а его рот накрыл ее рот поцелуем, который мгновенно разбил в пух и прах ее жалкие попытки сопротивления. Одна рука Ника лежала на ее затылке, другая ласкала ее бедро через чулок. Язык Ника вступил в игру с ее языком, добиваясь более страстного ответа, и Делейни ответила на поцелуй так, что оба задрожали от желания. Она провела ладонями по шее Ника и сняла резинку, которой его волосы были собраны в конский хвост. Берет упал на пол, и Делейни погрузила пальцы в прохладные волосы. Она почувствовала, как рука Ника перемещается от подвязки к подолу ее юбки: его пальцы, казалось, оставляли на ее коже огненную дорожку, которая взбегала к бедрам и разжигала голод где-то в глубине ее тела. Пальцы Ника нырнули под подвязку и коснулись голой кожи. Делейни сунула руку за ворот его рубашки и прикоснулась к теплой коже плеча, под которой ощущались твердые мускулы. Но этого ей было мало, и она потянула застежку, расстегнула пуговицы и распахнула рубашку. Обнажился гладкий крепкий торс, горячая кожа была чуть влажной. Сидя у Ника на коленях, Делейни почувствовала его эрекцию и села еще глубже. Ник застонал, и его пальцы впились в ее бедро.

Он положил другую руку на ее талию, сильные пальцы сжали ее плоть сквозь тонкий атлас. Потом ладонь Ника двинулась выше, по груди к шее, он погладил костяшками пальцев нежную кожу над краем бюстье. Губы его коснулись ее шеи, а рука скользнула внутрь атласного топа. Ник накрыл рукой ее грудь под тканью, и Делейни выгнулась ему навстречу. Положив руки на плечи Ника, она сжала в кулаках мягкую ткань его рубашки. Потом снова выгнулась и, призвав на помощь последние остатки здравого смысла, прошептала:

– Ник, мы должны это прекратить!

– Обязательно, – пробормотал Ник.

Сдвинув ее бюстье чуть ли не до талии, он опустил голову, коснулся губами розового соска, втянул его в рот и принялся ласкать горячим влажным языком. Положив большую теплую руку между ее бедер, он прижал ладонь к чувствительной плоти. Делейни крепко сжала бедра, захватывая его руку. Глаза ее сами собой закрылись, с губ вместе со вздохом, похожим на стон, слетело его имя. Это был голос желания. Делейни хотелось почувствовать, как обнаженное тело Ника прижимается к ее телу, терять ей было нечего – кроме самоуважения. А что значит самоуважение по сравнению с хорошим оргазмом?