Красив, богат и не женат - Филлипс Сьюзен Элизабет

— Считай это знаком моей симпатии.

— Отмечено и оценено, — ответила она так же тихо.

Он вдавил ее в матрас. Аннабел вспомнила, как яростно он шел к цели, и поняла, что «женский вечер в кинозале», должно быть, неоправданно повысил ее надежды на продолжение игры. И верно, уже через минуту он лег на нее и потянулся губами к ее груди. Она погрузила пальцы в его волосы.

— Ты намерен торопить меня?

— И не сомневайся.

Он опустил руку на ее живот, уже стремясь к заветной точке.

— Я хочу еще целоваться.

— Без проблем.

Он взял сосок губами. Аннабел задохнулась.

— В губы.

Но Хит, часто дыша, продолжал терзать крошечный напряженный бугорок.

— Давай поторгуемся.

Аннабел вонзила ногти в его спину, уже влажную от тех скромных попыток сдержаться, которые он все же честно предпринимал. Ее бедра автоматически раскрылись.

— Мне следовало этого ожидать.

Он медленно протащил палец сквозь островок рыжих завитков внизу ее живота и стал играть огненными прядками.

— Я возьму слишком быстрый для тебя темп. Это данность, и я заранее извиняюсь.

Она тихо, блаженно вздохнула, когда он коснулся теплой, влажной плоти.

— Но я так долго не был с женщиной, и то, что на самом деле может занять несколько минут…

— Если займет, — простонала она.

— ..мне покажется годами, — с трудом выговорил он. — Так вот что я собираюсь предложить.

Он продолжал играть с ней, и она судорожно стиснула его бедра.

— Смирись с тем фактом, что в первый раз я не смогу тебя удовлетворить. Это снимет давление с нас обоих.

Аннабел согнула ноги в коленях и сдавленно добавила:

— Во всяком случае, с тебя.

— Но как только я выпущу первый пар…

У него перехватило дыхание, после чего речь сделалась быстрой и отрывистой.

— У меня будет масса времени…

Ее голова металась по подушке под коварными ласками его пальцев.

— …чтобы сделать все как полагается. Он раздвинул ее бедра еще шире.

— А ты, Пустозвонка…

Она снова застонала под его тяжестью.

— …ты получишь ночь, которую никогда не забудешь. И с этим обещанием он вонзился в нее. Лихорадочные, безумные образы мелькали за ее веками.

Длинное толстое тело питона, вталкивающееся в нее… разворачивающее петли… растягивающееся… проникающее глубже… еще глубже…

Его спина напряглась под ее ладонями. Сладостная атака… выпад. Снова и снова. И последний подъем. Все его тело сотрясалось. Она проглотила его долгий гортанный стон. За опущенными ресницами забрезжил свет. Она откинула голову и сдалась на милость победителя.

Прошло несколько долгих минут. Он коснулся губами ее виска и лег на бок, едва умещаясь на узком матрасе. Она подвинулась, давая ему место. Они устроились поудобнее. Он привлек Аннабел к своей влажной груди и стал играть с ее волосами. Ошеломленная, потрясенная, она старалась ни о чем не думать.

— Не сейчас.

— Это… этого со мной не случилось, — призналась она на конец.

Хит приподнялся на локте и заглянул в лживые глаза.

— Противно повторять прописные истины, но я тебе говорил — И как всегда, был прав.

В уголках глаз залучились морщинки, и он быстро поцеловал ее в губы.

— Пусть это будет тебе уроком. И вообще мне нужно не сколько минут.

— А я за это время решу в уме пару головоломок.

— Прекрасная мысль.

Пока она прислушивалась к ночным звукам, окружавшим их гнездышко в лесу, он исчез на кухне, но тут же вернулся с бутылкой пива, которую и протянул ей. Она сделала глоток и отдала бутылку обратно. Хит поставил бутылку на пол, лег и, притянув ее к себе, снова стал играть локоном. От его нежданной нежности захотелось плакать, поэтому она поскорее взгромоздилась на него и начала собственное чувственное исследование.

Долго ждать не пришлось. Дыхание Хита снова участилось.

— Полагаю, — выдавил он, — что на восстановление сил ушло меньше времени, чем я рассчитывал.

Она провела губами по его животу.

— Значит, ты не во всем бываешь прав.

И эти слова оказались последними, произнесенными ими за весь остаток ночи.

Наконец он заснул, и Аннабел смогла улизнуть в свою спальню. Сворачиваясь клубочком под одеялом, она уже не могла и дальше открещиваться от реальности содеянного. Он занимался любовью с тем же рвением трудоголика, с каким делал все остальное, но она успела влюбиться в него еще больше.

Слезы капали из уголков глаз, но она их не вытирала. Позволила литься свободно, пока сама соображала, строила планы, решала, как быть. И к тому времени, как сон все-таки взял свое, точно знала, что делать.