Малиновый запах надежды - Калинина Наталья Дмитриевна

– Саш, скажи, я очень похож на того парня, на Тима?

Я хотела привычно возразить, что знаю, что он – это он, и что не стоит ревновать меня к Тиму, но по веселым искоркам в глазах Кирилла поняла, что на самом деле он имеет в виду.

– Сам смотри! – засмеялась я и выложила на стол из сумочки фотографию.

...Нам не составило особого труда выследить, где живет Людмила. Ее дом располагался неподалеку от кафе, в котором она работала. Заканчивала работу всегда в восемь, ходила одна, без провожатых, подъезд был без кодового замка. Все это мы узнали за два дня. Признаться, в игру я втянулась, но слабо верила в то, что наша затея удастся. Кирилл, которому отводилась основная роль, относился к ней с большим, чем я, оптимизмом.

– Саш, неважно, поверит она или нет! Главное, чтобы поняла, что следует оставить тебя в покое. И не волнуйся! Тебе нельзя волноваться. Положись на меня. Я все постараюсь сделать как надо. Веришь?

И я ответила, что верю ему.

– Ну, как, похож? – спросил у меня Кирилл, выходя из комнаты, где он переодевался в джинсы и спортивный свитер, купленные накануне.

И хоть я и знала, что он – это он, мое сердце на мгновение замерло. Новая одежда в Тимкином стиле, другая стрижка и чуть ссутуленные плечи делали Кирилла абсолютно похожим на Тима.

– Ну, судя по твоей реакции, похож, – сделал он вывод и улыбнулся.

– Улыбка – нет, – тут же вставила я, прощаясь с наваждением.

– Я не буду улыбаться. Вот еще – улыбаться твоей Людке!

– И глаза – не его. У Тима были синие глаза, а не карие, как у тебя.

Кирилл тут же с готовностью показал мне солнцезащитные очки.

– Не сезон, конечно, для очков, но что поделать...

Он надел очки и стал совершенно похож на Тима.

Мы подъехали к дому Людмилы за полчаса до ее возвращения. И все то время, что ожидали в машине, я инструктировала Кирилла.

– Главное, не увлекайся... Пара фраз, и все.

– Саш, да не волнуйся ты так! Твое дело – ждать в машине, я все решу.

– Пора, – глянула я на часики. – Людка скоро появится.

Кирилл-Тим вышел из машины и скрылся в подъезде. Буквально минут пять спустя появилась Людка и тоже зашла в подъезд.

Я бы отдала все на свете за то, чтобы увидеть, что там происходит. Не разоблачила ли Людмила обман?

Кирилла не было минут десять. Это время показалось мне вечностью. Наконец дверь подъезда открылась, и он вышел на улицу.

– Все в порядке! – весело сказал он, садясь в машину и снимая черные очки. – Даже лучше, чем можно было себе представить!

– Расскажи! – потребовала я.

– Кажется, я немного переборщил... – повинился Кирилл. – Боюсь, как бы Людмила умом не тронулась. Вот уж не думал, что мой маскарад произведет на нее такое впечатление. Она зашла в подъезд, а там – я. Говорю ей вежливо: «Добрый вечер, Люда. Ты меня помнишь?» Она от неожиданности даже завизжать не смогла. Стоит и глазами круглыми, как тарелки, смотрит. «Что ж ты Сашеньку мою обижаешь? – продолжаю я. – Смотри, я все знаю, все вижу. Будешь Сашу обижать, плохо тебе будет. Не здесь, а там.Я Сашу оберегаю». Под конец взял с Людки обещание оставить тебя в покое, вежливо попрощался и ушел. Она так ничего и не смогла мне сказать, лишь кивнула в знак согласия, что больше не станет тебя трогать. Таращилась на меня, как на привидение в самом деле. Боюсь, до сих пор там стоит. В себя приходит.

Я не выдержала и засмеялась.

– Кирилл, может, проверим, как она? А то я уже волнуюсь за нее.

– Вот еще чего! Она заслужила. А волноваться тебе вредно!

Он завел двигатель. И когда мы выезжали со двора, увидели, что дверь подъезда открылась, на крыльцо выбежала растрепанная Людмила, повертела головой по сторонам и так же быстро юркнула обратно.

Два с половиной месяца спустя

Я люблю раннюю весну. Именно ту пору, когда она только-только начинает заступать во владения. На календаре – март, а на улице – февральская вьюга. Последние резервы отступающей с боем зимы. Но сквозь густую отчаянную метель уже пробивается звон скорой капели, а ветер несет запах, который не спутаешь ни с каким другим. Запах весны – тюльпанов, талой воды и тепличных огурцов. Мне нравится наблюдать за зарождением и взрослением весны. С каждой новой проталинкой, высушенным кусочком земли, лучом солнца она становится взрослее и опытнее. Настолько опытнее, что решается зажечь деревья зеленью и тихо и незаметно перейти в лето. Но я люблю именно раннюю весну – за ее молодость, легкомысленность, свежесть девчонки-подростка, еще открытой всем надеждам и ожиданиям.