Оттуда к нам - Александрова Кира

- ...Нет, не занят, не отвлекаешь... Да, но в другое место. Галь, чего ты хочешь, чтобы я уговорил твоего Руновского бросить очередную бабу и с тобой встречаться? - в голосе Глеба слышалось лёгкое раздражение, а Клара при этих словах ощутила, будто её сильно ударили под дых. - Нет, и танцевать с тобой я не буду. Ну извини, такая вот я сволочь...

Дальше она не слушала, прикрыв дверь. Прислонившись к ней спиной, девушка со всей силы прикусила кулак, от боли внутри всё сжалось, и такое с трудом обретённое спокойствие разлетелось вдребезги. Клара давилась рыданиями, тщетно пытаясь сдержаться, несмотря ни на что где-то в глубине души жила надежда, что увиденное в его кухне - нелепое недоразумение. Оказывается, нет. У него действительно другая женщина. Всё желание воевать пропало, вернулась знакомая апатия, и даже мысль о предстоящей ночи с Глебом вызывала только глухую тоску, не более. Она не знала, сколько так просидела, уставившись в одну точку, но в какой-то момент просто замёрзла на кафеле, и поднялась. Умылась, пригладила выбившиеся из косы локоны. Посмотрела отражению в пустые, тёмные глаза.

- Я буду твоей игрушкой, Глеб, - тихим, каким-то неживым голосом сказала Клара, окончательно захлопнув за прошлым дверь.

Вытерев лицо, она нацепила нейтральное выражение и дежурную улыбку, и вышла.

- Доброе утро, - преувеличенно бодрым голосом поздоровалась Клара, заглянув в кухню-гостиную.

- Привет, - Глеб оглянулся и тоже улыбнулся. - Завтрак почти готов.

- Сейчас, - Клара кивнула и направилась обратно в спальню, переодеваться.

...Глеб вернулся к гренкам на плите, его улыбка превратилась в самодовольную усмешку. Конечно, никакая Галя ему не звонила, а тихие шаги Клары он прекрасно слышал. И решил на всякий случай перестраховаться, сделав вид, что говорит по телефону. Чем быстрее его драгоценная гостья забудет Руновского, тем легче будет добиться от неё желаемого.

День для Клары прошёл, как в тумане. Глеб повёз её в Петергоф, и в другое время она бы искренне восхитилась фонтанами и дворцом, но не сейчас. Кларисс послушно охала и ахала, изображая удивление, однако в голове стучала всего одна мысль: "У него другая женщина. Всё было враньём..." И в сердце словно поворачивался нож, превращая его в кровоточащий кусок мяса. Клара улыбалась, а в горле стоял ком, и глаза щипало от невыплаканных слёз. А Глеб, словно в насмешку, вёл себя чуть более заботливо и ласково, предупреждал каждое её желание, будь то вода попить или орешки для белок. И от его прикосновений Клара уже не вздрагивала, ей было просто всё равно. Она не отстранялась, если Глеб наклонялся поцеловать, легко коснуться губами её губ или щеки, позволяла обнимать себя. Все эти действия проходили мимо Клары, не затрагивая душу, чувства, эмоции. Словно не её тело хотел Глеб, и уже считал его принадлежащим ему.

Снова вечер, очередной ресторан, очередной букет, на сей раз бордовые, словно кровь, розы. Только подарка не хватало, но Клара не озвучила мысль. «Ну как, как он не замечает, что мне плохо?! Что я не хочу его видеть, что мне всё равно, что он там чувствует ко мне?» Или она очень хорошо играла, или… или Глебу совершенно наплевать на её собственные чувства. Они приехали домой, зашли в квартиру. Клара сняла туфельки, не торопясь к себе в комнату. Знала, от судьбы не убежишь.

- Подожди немножко, ладно? – приобняв её за плечи, шепнул Глеб, и подтолкнул к гостиной. – Я всё приготовлю.

            Она сдержала горькую усмешку: кто б сомневался, он же так долго ждал этого момента. Естественно, всё будет красиво и обставлено соответственно. Невольно вспомнилась первая ночь Клары, пусть и без лепестков роз на кровати, но такая восхитительно нежная, чувственная, страстная… Отголоски прежних чувств шевельнулись в душе, боль толкнулась в грудь, но апатия навалилась, задушив в зародыше и страх, и отвращение, и тоску. Снова стало всё равно, что с ней будет дальше. Обхватив себя руками, Клара прошла в гостиную, и остановилась у окна, бездумно глядя на раскинувшийся и переливающийся огнями город, похожий на драгоценную брошь. Сколько прошло времени, она не знала, но плеча коснулась ладонь, и голос Глеба негромко позвал:

- Пойдём, Кларочка.

            Кларисс позволила отвести себя к спальне, и замерла на пороге, оглядывая зажженные свечи и… лепестки роз на тёмном покрывале. Она чуть не рассмеялась истерически, но усилием воли загнала неуместное веселье внутрь.