Шопоголик и бэби - Кинселла Софи

– Боа-гигант, – говорит Дэнни, подвязывая распустившуюся гирлянду перьев. – Да, гигант. Шедевр. Ты только погляди! – Он поворачивает меня лицом к зеркалу, и я ахаю:

– Э-э… ого!

– Превосходно, да? – Дэнни сияет.

Если уж совсем начистоту, я ахнула потому, что выгляжу глупее некуда. Среди перьев почти не видно головы. Я похожа на огромную беременную метелку для пыли.

И откуда во мне ограниченность? Это же мода. Наверное, и обтягивающие джинсы казались дурацким изобретением, когда только появились.

– Поразительно, – восторгаюсь я, стараясь, чтобы перья не попали в рот. – Дэнни, ты гений.

– А теперь поедем куда-нибудь выпить! – Дэнни даже розовеет от воодушевления. – Самое время для мартини.

– Запишете эти боа на мой счет? – спрашиваю я Джейн. – Их восемь. Спасибо!

В приподнятом настроении мы покидаем магазин, я веду Дэнни за угол, на Портмен-сквер. Уже горят фонари, из отеля «Темплтон» выходят несколько мужчин в смокингах. Завидев меня, они умолкают, кто-то хмыкает нам вслед, но я еще выше задираю подбородок. Если хочешь удержаться на пике моды, придется смириться с тем, что тебя считают чудачкой.

– Зайдем в бар? – предлагаю я. – Здесь скучновато, зато далеко ходить не надо.

– Главное, чтобы коктейли умели смешивать. – Дэнни толкает тяжелые стеклянные двери и пропускает меня вперед.

В баре отеля «Темплтон» перебор с бежевым цветом: бежевые ковры, мягкие кресла, форма официантов.

– Давай захватим вон тот сто…

Венеция. Сидит в углу, в нескольких шагах от нас, поправляет волосы, на которых играет отблеск ламп, и болтает с каким-то мужчиной в костюме и элегантной женщиной. Этих двоих я вижу впервые.

– Ты чего? – удивляется Дэнни. – Что стряслось?

– Там… – Сглотнув, я кивком указываю на Венецию.

Дэнни смотрит на нее и восхищенно присвистывает.

– Это и есть Круэлла де Венеция?

– Тихо ты! – шепотом вскрикиваю я.

Но уже поздно: Венеция оборачивается и замечает нас. Она встает и шагает в нашу сторону, вся такая элегантная в черном брючном костюме и на шпильках. И как всегда, с безукоризненно расчесанными волосами.

Все хорошо, твержу я себе. Успокойся. Не понимаю, почему у меня колотится сердце и мокнут ладони.

Вообще-то догадываюсь. Наверное, потому, что у меня в сумке – папка, а в ней десять больших снимков Венеции. Но она-то об этом не знает, так?

– Бекки, – улыбаясь, она целует меня в обе щеки, – моя любимая пациентка! Ну, как ты? Теперь уже совсем скоро. Недели четыре, верно?

– Да. Э-э… м-м… Как дела, Венеция? – У меня дрожит голос, щеки наливаются жаром, но в остальном я веду себя вполне естественно. По-моему. – А это мой друг Дэнни Ковитц.

– Дэнни Ковитц… – повторяет она и оживляется. – Для меня это честь! Недавно я купила в Милане одну вашу модель. В Корсо-Комо. Помните пиджак с бисером?

– Еще бы! – с воодушевлением отзывается Дэнни. – Ручаюсь, вы в нем сногсшибательны.

Чего это он с ней любезничает? Ему положено быть на моей стороне.

– А брюки к нему вы купили? Мы выпустили две модели, капри и клеши. Капри бы вам пошли.

Я ограничилась пиджаком. – Она улыбается ему и поворачивается ко мне: – Бекки, тебе, наверное, жарко в этих перьях. Ты в порядке?

– В п-ф-ф-олном! – Я сдуваю пару перьев, прилипших к губной помаде. – Это новая модная концепция Дэнни.

– Ясно. – Венеция с сомнением оглядывает мое гигантское боа. – Знаешь, во время беременности перегреваться вредно.

Она в своем репертуаре. Опять командует мной и дает понять, что мода вредна для здоровья. Но если честно, я и вправду взмокла, поэтому нехотя разматываю перья и снимаю пиджак.

Странная какая пауза. Я не сразу замечаю, что Венеция уставилась на мой живот. И вдруг до меня доходит, в чем дело, и сердце ныряет в пятки.

На мне футболка от Дэнни. На животе отчетливо читается:

Она рыжая стерва, и я ее ненавижу.

Черт.

– Зябко здесь, – жалуюсь я и запахиваю на груди боа, в отчаянии пытаясь прикрыть злосчастную надпись. – Бр-р-р! Прямо мороз. Холодная нынче осень, правда?

– Что здесь написано? – не своим голосом спрашивает Венеция. – На твоей футболке?

– Ничего, – краснею я. – Ничего особенного! Просто… шутка! Конечно, не про тебя.

Про другую рыжую стерву. Одну женщину. Про человека, в общем. Некрасиво вышло.

– Отлично сработано, Бекки, – шепчет мне на ухо Дэнни. – Главное, тактично.

Венеция шумно втягивает воздух, словно стараясь взять себя в руки. Она явно раздражена, теперь-то я это вижу.