Такие разные сны - Надеждина Ирина Николаевна

– Карина, аккуратней в выражениях при ребенке, – попросил Игорь и подумал, что, вряд ли, стоит говорить когда-нибудь чистую правду – ведь не поверят. Он в открытую говорил, чем занимался, а она считала это работой. – Давай я вернусь назад в психиатрию, буду дежурить по ночам, буду храпеть по воскресеньям, буду получать три сотни и мы будем пытаться стянуть концы с концами! Если ты этого хочешь, я согласен! А ещё лучше, давай я уйду на «скорую» психов возить.

– Теперь это никому не нужно! Ты всё равно будешь таскаться! Ты ещё и будешь заначки делать! Или найдешь себе богатую старую суку и уйдешь к ней, а я останусь с Танькой одна!!!

– Карина, постесняйся в выражениях, здесь же Таня! – у Игоря появилось желание изменить себе и повысить голос.

– Это правда! А сейчас не мешай мне! Я пойду к маме! Повестку в суд ты получишь!

– Спасибо за заботу. Ты не думаешь, где вы поместитесь втроем в однокомнатной квартире? Зинаиду Никитичну на пол положите или сами покотом на полу уляжетесь?

– Игорек прав, Кариночка… – снова робко подала голос теща.

– Значит, я поеду к Галке! Я так и знала, мама, что ты меня в трудную минуту никогда не поддержишь!

– Карина, давай ты сейчас попробуешь успокоиться, а завтра что-нибудь придумаем.

– Нет!!! – она снова была на грани истерики и начала запихивать без разбору вещи в стоящую перед ней сумку. – Я не останусь с тобой и часа в этом доме!

– Кариночка… – взмолилась плачущая теща.

– Карина, оставайся, уеду я… – это был оптимальный вариант. – Только возьму самое необходимое.

– Видишь, мама?! Он сейчас потащится к какой-нибудь гадине!

– Ты же сама его выгоняешь.

Игорь взял спортивную сумку, с которой обычно ездил заниматься теннисом, положил в неё чистую рубашку, бельё и всякие мелочи вроде зубной щетки, станка и пенки для бритья. У порога он остановился и спросил:

– Карина, ты не передумала?

– Убирайся!!! Посмотри Таня, как ты своему папочке нужна!!!

– Прекрати истерику и оставь Таню в покое! – он испытывал острое желание отпустить ей хорошую затрещину. – Завтра я приеду за остальными вещами.

Следом за Игорем из квартиры вышла теща. Вот уж кого ему было жаль, кроме дочки! Он прекрасно понимал, что на этом истерика Карины не окончится, и все шишки теперь посыплются на неё.

– Игорек, хочешь, я дам тебе ключ от квартиры, и ты переночуешь у меня? – предложила она.

– Не стоит, Зинаида Никитична, – Игорь старался говорить, как можно теплее. – Давайте лишний раз не провоцировать Карину. Видите, в каком она сейчас состоянии.

– Куда ты поедешь?

– Скорей всего, к Ройтбергу. А, если не получится, переночую в гостинице. Постарайтесь успокоиться. Я завтра утром отпрошусь с работы и приеду к вам. Объясните мне подробнее, что происходит. Может быть, мы что-нибудь придумаем.

– Игорек, – она с мольбой посмотрела на зятя, – скажи мне честно, у тебя действительно кто-то есть? Я ничего не скажу Карине, просто я должна знать…

– Зинаида Никитична, милая, вы же знаете, я к вам как к матери отношусь. Как на духу – нет у меня никого и не нужен мне никто! Я сейчас идеально верный муж. Я же для Карины стараюсь, для Танюшки. Мне кроме семьи ничего не нужно… Ведь вся беда в том, что когда я в психиатрии работал, у меня была любовница – моя коллега. Правда, не настолько у нас связь была прочной, чтобы семьи бросать. Тогда никто и не заподозрил ничего. Зато теперь, когда стал образцовым… – Игорь горько усмехнулся. – Наверное, это расплата за старые грехи.

– О твоих старых грехах я знала, но ничего Карине не говорила. Иногда нужно просто уметь закрывать глаза на некоторые вещи. Я видела, что к Карине и к Танюше ты относишься хорошо. Я даже с твоей любовницей знакома. Это ведь Майя была?

– Да… – он чуть рот не открыл от удивления. Вот так теща! – Ладно, Зинаида Никитична, идите к Карине, попробуйте её успокоить, а позже мне позвонить.

На улице снова шел дождь. Дорога блестела. По ветровому стеклу бегали дворники, оставляя за собой чистое пространство, которое сразу же покрывалось мелкой россыпью дождевых капель. Мокрая дорога, мокрые дома, мокрые, почти голые ветви деревьев, мокрые прохожие под мокрыми зонтами, мокрые машины, мокрое стекло… Всё мокрое… Скука смертная… Тоска, хуже зубной боли… не смотря на весь трагизм ситуации Игорь не испытывал ничего кроме тоски и почему-то скуки. Вселенской, всепоглощающей скуки. Ему стало скучно жить, казалось, что всё он уже видел и ничего нового увидеть не сможет. Он казался сам себе таким же унылым и скучным, как сегодняшний осенний дождь. Что там Толстой о семьях говорил? «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Скучно. Верно, но скучно, как этот дождь…