Сицилийские страсти - Лайонз Вайолетт

— Роберта!

Должно быть, Франческо внимательно следил за каждым ее движением, потому что, быстро шагнув вперед, поддержал ее прежде, чем она поняла, что некрепко держится на ногах.

— Роберта! — повторил он с интонацией, определить которую ей так и не удалось. Это было похоже на гнев, но против кого он был направлен?

Роберта чувствовала себя настолько слабой, что даже не воспротивилась тому, что опять оказалась в его объятиях.

— Этот подонок не стоит того! Надо ли тратить на него слезы?

Слезы?!

Проведя ладонью по лицу, она обнаружила, что Франческо говорит чистую правду. Щеки ее были влажными от слез, которые только и ждали пролиться — с того самого момента, как, приоткрыв дверь спальни, она увидела Сайласа, мужчину, уверявшего в своем желании излечить ее разбитое сердце, с другой женщиной. Насколько ей стало бы легче, если бы она смогла выплакать их на крепком, надежном плече Франческо!

Искушение было чревато опасными последствиями, и с ним нужно было бороться. Ведь Роберта прекрасно знала, какую интерпретацию даст Франческо ее слезам: единственно, по его мнению, возможную.

Он подумает, что она плачет по Сайласу. Решит, что этот мужчина, позволив застать себя посреди дня в постели с другой женщиной, безжалостно разбил ее сердце. Начнет обзывать Сайласа, клясть самыми последними словами, возможно даже пригрозит отомстить. Насколько Роберта знала мужа, тот мог даже попытаться осуществить это намерение, поэтому надо было удержать его, уговорить остаться. А это в свою очередь грозило ей гораздо большими неприятностями.

Хотя для появления Франческо в этом доме неподходящим оказался бы любой момент, данный был наихудшим из всех возможных.

Роберте только-только начало казаться, что раны, нанесенные скоротечным замужеством, наконец-то зарубцевались. Еще утром этого дня она уверяла себя, что постепенно начинает вновь распоряжаться жизнью по своему усмотрению, вынырнув из пучины мировой скорби. У нее была прекрасная работа в качестве торгового агента Идена Лукаса, известного на весь мир антиквара и владельца одной из наиболее престижных художественных галерей Лондона. Вовремя подвернувшийся Сайлас, казалось, посвятил себя тому, чтобы вывести ее из глубокой депрессии, охватившей Роберту после возвращения с Сицилии. И, что самое важное, муж, которого она обожала и который воспользовался ее любовью в корыстных целях, находился за тридевять земель от нее, на острове, который считал своей родиной.

Единственной причиной, по которой Сайлас находился сегодня в доме, была острая необходимость. Холодильник в кухне вышел из строя, пришлось приобрести новый, однако вынужденная срочно заменить заболевшую сослуживицу Роберта чуть было не отложила доставку. Но Сайлас, недавно уволенный по сокращению штатов, предложил побыть дома вместо нее. До этого они встречались пару раз. Сайлас называл это свиданиями, однако в ее глазах он был не более чем другом.

— Я сейчас все равно ничем не занят, — сказал он. — Если не считать просмотра объявлений о приеме на работу. А это с таким же успехом можно делать и у тебя дома.

Однако Роберта вернулась неожиданно рано.

Непривычно озабоченный Иден, явно находящийся мыслями где угодно, только не в своем кабинете, отпустил ее с половины дня. Машина Сайласа стояла возле дома, и какое-то тревожное предчувствие заставило Роберту войти как можно тише. Донесшийся со второго этажа негромкий женский смех застал ее на ступеньках лестницы.

— Вот это жизнь, Сай! Мне здесь нравится! — услышала Роберта, достигнув верхней площадки.

— Не слишком раскатывай губы, крошка, — раздался знакомый протяжный голос Сайласа. — Достопочтенная мисс Стаффорд вернется домой к пяти часам, так что тебе придется убраться отсюда задолго до этого.

— Меня это не устраивает! Я не хочу делиться тобою с ней, Сай. Совсем не хочу!

— Мне тоже жаль тратить на нее свое время, дорогая, — заверил женщину Сайлас. — Но она хорошо упакована! Возьми, к примеру, дом. В этом районе Лондона он должен стоить целое состояние! Наверняка хозяйка «потянет» не на один миллион. И она почти что моя, уже дала мне ключ, так что я могу уходить и приходить, когда захочу. Еще пару недель, и я заставлю ее есть из моих рук…

Именно тогда к ней и пришло понимание. Тот, кто сказал, что молния никогда не ударяет в одно и то же место, был абсолютно прав.

Слушая, как Сайлас и его наглая подруга собираются сыграть на ее эмоциях, Роберта ощущала не полное безразличие. Оказывается, несмотря на едва зародившиеся надежды, на мечты начать жизнь сначала, сам Сайлас ничего для нее значил.