Звезды над озером - Лазарева Ирина

Смуров пнул его сапогом:

— Куда намылился, фриц? По-русски шпрехаешь? Хотя вряд ли. Сколь в нашу форму ни рядись, а морда у тебя натурально нацистская.

Раненый вдруг перевернулся на спину, выхватил откуда-то финку и попытался ударить Смурова; удар мог прийтись в бедро, но тот успел перехватить руку, моментально завладел ножом и не раздумывая всадил лезвие по самую рукоять в грудь нападавшего. Парень судорожно вытянулся, потом обмяк и затих.

— Смотри-ка, отличная немецкая финка. — Смуров обтер кровь с лезвия листьями и показал Алексею. — Неплохой трофеец, пригодится.

— Нам бы и фриц пригодился, — заметил Алексей. Он смотрел на Кирилла и невольно вспоминал нелепого, долговязого, одержимого комплексами подростка и думал о том, как порой неузнаваемо меняются люди.

— Хватит и одного, — спокойно возразил тот. — Не дергался бы, может, и остался бы жив.

Алексей сумел вырваться на берег только к вечеру следующего дня. Он едва держался на ногах: конвой попал в шторм, потом пришлось отстреливаться от «юнкерсов», как это случалось нередко; ночью в составе звена малых «морских охотников» на дальних подходах к острову Коневец преследовали и потопили самоходный паром «Зибель», днем разворошили осиное гнездо — две финские батареи в устье реки Видлицы. Плыть за Настей нечего было и думать, поэтому он решил один сходить к Вазгену.

Время было позднее, пациенты в госпитале в большинстве своем уже спали. Вазген тем не менее бодрствовал и имел несчастный вид. Причин тому накопилось великое множество: боль, неподвижность, бездействие, скука, отсутствие жены, а самое главное…

— Зверски курить хочется, — пожаловался он. — Леш, стрельни у кого-нибудь папироску или хоть махорки достань, вот увидишь, я сразу поправлюсь.

Алексей потрепал друга по голове, взъерошив его черные волосы:

— Я похож на самоубийцу? Стоит тебе закурить, и сюда ворвется военврач Лежнёва с автоматом в руках и мигом поставит нас обоих к стенке.

— Что ж, умереть от руки красивой женщины не зазорно.

— А она действительно красивая? — заинтересовался Алексей.

— Леш, ты не поверишь — высший класс! — Вазген оживился, заметив реакцию Вересова. — Я от нечего делать все детально рассмотрел. Красотка, брат, это я тебе как знаток говорю. Но на контакт не идет. Скрывается — халат мешком, очки страшенные, колпак. Только меня не проведешь, я красивую женщину за милю вижу.

— Хорошо, что Настя тебя не слышит. Знала бы, с кем связалась.

— Жена — это святое. Да ведь я не для себя стараюсь. Я произвел разведку боем, а в атаку идти тебе.

— Ты же знаешь, я не люблю властных женщин.

— Это маскировка, броня, если хочешь. Не представляю, зачем это ей. Ты приглядись к ней, брат, она настоящая, понимаешь, настоящая, как Настя, я это чувствую, такие женщины редко встречаются, так что иди и дерзай.

— Ладно, уговорил. Я ее вчера оскорбил, кажется, — надо бы извиниться.

— Ты? Оскорбил женщину?! Ушам своим не верю! Леша, ты явно переутомился.

— Зайду проведаю ребят, потом к ней, а после вернусь, ты пока вздремни немного.

Он поговорил со своими матросами; состояние их было удовлетворительное, настроение — хорошее.

В ординаторской Лежнёвой не оказалось. Алексей обнаружил ее в противоположном конце коридора, в маленьком кабинете. Лежнёва сидела за столом, в изнеможении уронив голову на руки, и, по всей видимости, спала. Белый колпак свалился с ее головы, собранные в узел волосы распустились; роскошные каштановые, вьющиеся и блестящие, они рассыпались по спине и плечам. Рядом, на краешке стола, лежали очки.

Стук захлопнувшейся двери разбудил Лежнёву; она с протяжным вздохом пошевелилась и столкнула локтем очки на пол. Алексей подобрал очки, вложил в нагрудный карман своего кителя и стоял перед ней, ожидая, когда она обратит на него взор пронзительно-синих глаз. Это не замедлило случиться: Лежнёва вскочила и стала поспешно нахлобучивать на голову колпак, второпях надела криво, кое-как запихала под него волосы, однако две длинные пряди свисали ей на плечо. Алексей собственноручно заправил непокорные пряди под колпак.

— Что вы делаете? — растерянно спросила она.

— Помогаю вам прятать этакую красоту. Да, надо еще надеть очки. Непростительно выставлять напоказ такие чудесные глаза.

— Да-да, очки, где же мои очки? — Она принялась шарить руками по столу, опрокинув при этом несколько предметов. — Не могу найти. Помогите же мне, я плохо вижу.