На грани счастья - Алюшина Татьяна

— Дашка, это замечательно, неожиданно и то, что, оказалось, надо! — утолив немного голод и жажду, выказал благодарность он.

А Дарья, присмотревшись к труженику села, задала свой первый вопрос:

— Власов, тебе неприятен вид моих травм?

— Ты о чем, Даш? — не понял он.

— Ну, я не совсем чтобы целая теперь, девичье тело обезображено шрамами, и немного колченогая. Тебя это отталкивает? Ты поэтому избегаешь меня?

— Даш, ты что? — живо так поинтересовался Власов, удивившись необычайно.

— Да я-то ничего, Игорь Николаевич, а вот вы обходите меня десятой дорогой, я уж здесь десять дней, а вас второй раз вижу. Ну не нравлюсь я вам, так и скажите, пойду я себе, бегать-то чего?

— Да я тебя так хочу, что у меня болит все! — взорвался в момент китайской петардой Власов. — Я тебя десятой дорогой обхожу, зная, что сдержаться не смогу! У меня сил на то, чтобы сдержаться, нет!

— Вот этот момент я не поняла, — чуть улыбаясь, уточнила Дашка. — А сдерживаться-то зачем?

— Да потому, что нам нельзя! — не сбавлял возмущенного тона Власов. — Ты еще не оправилась, а я не смогу быть осторожным!

— Власов! — уже улыбалась вовсю Дашка, чувствуя, как покидает ее глупость надуманная. — Я как-то не вижу препятствий, гипс с меня сняли, и твоей красивой попе не грозит быть поцарапанной, а иных запрещающих причин нет.

— Но у тебя все болит! — сбавил тон Власов.

— Это у тебя, как выяснилось, все болит, а у меня ожидает! — рассмеялась Дашка.

И до него дошло, что она предлагает и что пытается ему объяснить, и Власов, резко поднявшись с места, протянул ей руку:

— Тогда чего сидим? Пошли скорее!

— Нет, — отказалась Дашка, позволив себе немного насладиться, увидев, как изменилось выражение его лица, и пощадила Власова, объяснив: — Это слишком далеко и долго. Я на случай, если удастся соблазнение, кинула тут в углу у стола пару махровых простыней и подушек.

А он подхватил ее на руки и поцеловал, как тем, первым поцелуем, доводя до потери сознания нежностью и глубиной. И никто из них не понял, как они оказались на этих припасенных простынях и как разделись, немного опомнившись, когда он вошел в нее сразу и до конца и неизвестно какой силой сумел остановиться.

— Не больно?

— Нет, нет, — шептала Дашка.

И он вернулся к поцелую, к ней, и они вдвоем нырнули в знакомые уже глубины.

Власов проснулся, когда светало, и не понял отчего.

Они заснули сразу, после первого раза, обессиленные, вынырнув из своих глубин прямо в сон, так и не разъединив объятия.

Игорь посмотрел на спящую Дашку. Она улыбалась во сне и плакала, крупная слеза выкатилась из уголка глаза и покатилась по виску. Он успел перехватить ее губами, не дав закатиться в ушко, и поцеловал ее в уголок губ, пытаясь разбудить. Дашка открыла глаза, окунув его в два сине-голубых озера, подернутых слезами.

— Ты почему плачешь? — шепотом спросил он.

— Мне снилась наша Италия, — сияла улыбкой Дашка, — как сказка наяву.

— Да, — согласился Власов, — это было красиво!

Эпилог

Солнце сместилось, и горячий солнечный луч, пробравшись сквозь листву, передвинулся Дарье на правое веко. Она зажмурилась, открыла глаза и проснулась.

— Как поспала? — спросил Власов, опускаясь на колени рядом с пластмассовым белым лежаком.

— Отлично! — сказала Дарья.

— А мы поплавали, теперь замок строим, — оповестил о проделанном Власов.

Дашка посмотрела поверх его плеча на берег, где у самой кромки воды их сын строил замок. С большим, можно сказать, усердием строил — сначала посыпал на «башенку» песочка с водой, прихлопывал старательно совочком, любовался и тут же разрушал свободной от стройинструмента рукой и начинал сначала.

Задумался в процессе, посмотрел на песок в ладошке и засунул его себе в рот.

— Он ест песок, — спокойно сообщила Дашка.

— Да ладно! — не поверил Власов, развернулся в сторону событий и быстро встал. — Егор! Выплюни немедленно!

И побежал к сыну, а Дашка крикнула ему вслед:

— В этом нет ничего страшного, Власов! Ребенок изучает мир на вкус!

— Может, он еще асфальт погрызет! — возмутился на бегу Власов.

Егорка, завидев приближающегося отца, дал драпака, вернее, предпринял попытку, смешно переставляя толстенькими ножками. Власов подхватил его на бегу и строго приказал: