Ночные кошмары - Робертс Нора

– Тебе же плевать на естествознание, так зачем понапрасну тратить время друг друга?

– Извини, но ты говоришь с человеком, который вырос на песнях китов и криках пеликанов. Я – действительный член «Гринпис», Общества охраны природы и Всемирной федерации содействия диким животным. Каждый год получаю их календари.

Оливии хотелось улыбнуться, но она вздохнула.

– Документальный фильм продолжительностью полчаса демонстрируют каждый час. Через десять минут начнется очередной сеанс. В кинозал можно пройти через эту дверь слева.

– А там продают воздушную кукурузу?

На сей раз Оливия едва не улыбнулась и была вынуждена отвернуться.

– Я занята.

– Неправда. – Ной взял ее за руку и слегка сжал, от всей души надеясь, что Оливия не сочтет этот жест угрожающим. – А если даже и правда, несколько минут ничего не изменят.

– Я не собираюсь говорить с тобой о моей семье.

– О'кей, давай поговорим о чем-нибудь другом. Как это пришло тебе в голову? Я имею в виду дизайн. – Он сделал жест свободной рукой. – Ни одной мелочи не упущено, и все выглядит куда интереснее, чем в большинстве музеев, по которым меня таскала мать, пока я не начал брыкаться.

– Я натуралист. И живу здесь.

– Брось, Лив. Дело не только в этом. Ты что, изучала дизайн?

– Нет, не изучала. Просто я так представляла себе центр.

– Что ж, у тебя получилось. Во всяком случае, здесь ничто не напугает маленького ребенка, никто не читает скучных лекций и не демонстрирует графиков, вызывающих мигрень у родителей. Просторно, красиво… А что там?

Он миновал столик, на котором были тщательно разложены выставленные на продажу брошюры и открытки, и вышел в широкий проем.

– Ого! Вот здорово! – В центре зала, уставленного витринами и слайдами с изображением местных растений и животных, находился макет долины. – С высоты птичьего полета, – сказал Ной, наклоняясь над ним. – А вот мы! База отдыха, центр. – Он постучал пальцем по защитному стеклянному колпаку. – А вот маршрут вдоль реки, по которому мы шли в тот день, верно? И даже бобровая плотина есть. Слушай, а где же дом твоих дедушки с бабушкой? Почему его здесь нет?

– Потому что это частное владение. Он выпрямился и посмотрел ей в глаза.

– Лив, ты по-прежнему живешь под стеклянным колпаком, где никто не может тебя достать?

– Я живу именно там, где хочу.

– Моя книга не изменит этого. Она может сделать только одно: прогнать тени, которые все еще висят над тем, что случилось в тот вечер. У меня есть возможность рассказать правду. Всю правду. Сэм Тэннер заговорил, впервые со времени суда, а умирающий человек часто стремится перед концом облегчить свою совесть.

– Умирающий?

– Опухоль… – начал Ной и вдруг с нарастающей тревогой заметил, что ее лицо побелело. – Извини. Я думал, ты уже знаешь.

У нее тут же распухло горло. Во всяком случае, слова вырывались из него с трудом.

– Ты сказал, он умирает?

– У него рак мозга; осталось всего несколько месяцев. Пойдем. Тебе нужно сесть.

Он взял Оливию за локоть, но она вырвала руку.

– Не прикасайся ко мне! – Она повернулась и шагнула к проходу.

Ной готов был отпустить ее и уже открыл рот, чтобы сказать это. Но глаза Оливии остекленели. Он чертыхнулся себе под нос и пошел следом.

Она шагала размашистой, целеустремленной походкой человека, который не остановится ни перед какими препятствиями на пути к финишной прямой. Придется запомнить это, если он когда-нибудь решится встать на ее пути…

И все же Оливия едва не застала его врасплох. Она прошла мимо кинозала, свернула в кабинет и резко захлопнула за собой дверь.

Слава богу, что Ной успел удержать дверь, иначе он врезался бы в нее физиономией.

– Это служебное помещение. Посторонним вход воспрещен. – «Наглая ложь», – подумала Оливия, но ничего другого ей в голову не пришло. – Марш отсюда.

– Сядь. – Казалось, Ной все же решил встать на ее пути, потому он снова взял ее за руку, провел мимо письменного стола и усадил в кресло. Кабинет был маленьким, обстановка его была тщательно продумана и идеально отражала личность его хозяйки.

– Извини. – Он продолжал держать Оливию за руку, но никто из них уже не обращал на это внимания. – Я не знал. Думал, что Джейми уже сказала тебе об этом.

– Не сказала. Но это не имеет значения.

– Конечно, имеет. Дать тебе воды или чего-нибудь еще? – Он обвел кабинет глазами, ища холодильник или графин. Нужно было что-то делать.