Вернись, любовь - Стил Даниэла

Судья быстро сделал знак Бернардо. Ее участие в судебном процессе закончилось. Он хотел, чтобы ее увели.

Бернардо поспешно вскочил, поняв жест судьи, и Корбет последовал за ним и адвокатом к Изабелле, находившейся во невменяемом состоянии.

– Они убили его... они убили его... Амадео... – Ее голос прозвучал ужасным воплем в зале суда. – Он мертв!

Ее крик вылетел за пределы зала суда. Когда Корбет и Бернардо помогали ей идти к дверям, те распахнулись и фотографы ворвались в зал.

– Пошли, Бернардо! – Корбет внезапно преисполнился решимостью, хватая Изабеллу в объятия. – Прочь от нее, ублюдки! – Бернардо с двумя охранниками с трудом прорывались вперед, в то время как судья призывал к порядку, а приставы пытались удалить прессу. Зал суда походил на бойню, Изабелла плакала, а ошеломленная толпа наблюдала.

Наконец им кое-как удалось добраться до ее машины, дверцы захлопнулись, и все трое прижались друг к другу на заднем сиденье; машина рванула вперед, журналисты продолжали кричать, раздавались щелчки фотоаппаратов.

Изабелла припала к груди Корбета.

– Все кончилось, Изабелла. Все кончилось, дорогая... все кончилось. – Он повторял ей это снова и снова, а убитый горем Бернардо наблюдал. Он сожалел, что уговорил ее приехать. Он был не прав, но глаза Корбета не осуждали его, даже когда они приблизились к новой толпе репортеров, поджидавшей их у «Сан-Грегорио».

Бернардо в ужасе уставился на них, а Изабелла опять заплакала. Корбет взглянул на толпу и быстро сказал водителю:

– Не останавливайтесь здесь. Поехали дальше. – Он посмотрел на Бернардо: – Мы отвезем ее ко мне в гостиницу.

Бернардо порывисто закивал, думая, что его единственным разумным поступком за последнее время было то, что он позвонил Корбету Эвингу и попросил его приехать.

Пять минут спустя они были в его номере в «Гасслере», и Изабелла смотрела на них опустошенным взглядом.

– Теперь все позади, – сказал Корбет. – Тебе больше никогда не придется проходить через подобное.

Она медленно кивнула, как ребенок, только что видевший, как вся семья погибла в огне. Бернардо скорбно смотрел на нее.

– Прости меня, Беллецца.

Но она уже почти пришла в себя и, взглянув на него, подалась вперед, целуя его в щеку.

– Это уже не имеет значения. Наверное, теперь все действительно закончится. Что будет с теми людьми?

– Если им повезет и они выберутся живыми из зала суда, их признают виновными, и, полагаю, им грозит пожизненное заключение, – злобно сказал Бернардо, и Корбет кивнул в знак согласия. Затем он встал и быстро подошел к телефону. Он тихо заговорил и через минуту вернулся к ним посоветоваться.

– Думаю, нам лучше вернуться в Нью-Йорк следующим же рейсом. Мы можем уехать, Изабелла? Или у тебя здесь есть дела?

Она молча покачала головой, а потом посмотрела на него:

– А как быть с вещами?

Но Бернардо уже был на ногах.

– Я поеду и заберу их. Корбет кивнул:

– Прекрасно. Вы можете встретиться с нами в аэропорту через час?

Бернардо кивнул в ответ и постоял, глядя на Изабеллу.

– С тобой все в порядке?

– Суд закончился?

Они оба кивнули. Главные свидетельские показания были заслушаны, и не оставалось никаких сомнений в исходе. Это было тяжкое уголовное преступление. Люди, похитившие Амадео и убившие его, понесут наказание.

– Все кончено, Изабелла. Теперь ты можешь ехать домой.

Домой. Бернардо в первый раз назвал Нью-Йорк ее домом. И она впервые осознала, что это так и есть. Она больше не принадлежала Риму. Тем более после сегодняшнего, после этой недели, после того, что произошло.

Когда Бернардо ушел и Корбет запер дверь, Изабелла стала ждать, когда он посмотрит на нее. Она наблюдала, как он закрыл чемодан и вернулся немного посидеть рядом с ней.

– Спасибо, что ты был здесь. Я... это было так ужасно... я думала, что умру... Меня поддерживало только сознание того, что я должна рассказать все, чтобы покончить с этим раз и навсегда... – Она снова взглянула на него. – И я знала, что смогу это сделать, так как ты был там. – А затем она не выдержала и спросила его: – Тебя послала Наташа?

Но он медленно покачал головой. Он не собирался больше ничего скрывать.

– Мне позвонил Бернардо.

– Бернардо? – изумилась она, а потом кивнула. – Понятно.

– Ты сердишься?

Она улыбнулась ему и очень нежно сказала:

– Нет.

На сей раз Корбет тоже улыбнулся. Он долго смотрел на нее, сидя совсем рядом с ней на диване.

– Нам надо о многом поговорить, но сейчас поехали в аэропорт, чтобы успеть на этот рейс. У тебя паспорт с собой? Если Бернардо опоздает, то сможет отправить твой багаж следующим рейсом.

– Мой паспорт в сумочке.

– Тогда поехали. – Он протянул ей руку, и они вместе встали.

Лимузин уже ждал внизу. Газетчиков не было. Их не интересовал Корбет Эвинг из гостиницы «Гасслер». Они были слишком заняты ожиданием у «Сан-Грегорио».

Через час Бернардо встретился с ними в аэропорту за пять минут до окончания посадки на их рейс. Изабелла в последний раз крепко прижалась к нему.

– Спасибо, Нардо, спасибо.

Он на миг крепко обнял ее, а затем подтолкнул к самолету.

– Увидимся в марте! – были его последние слова, обращенные к ней, в то время как Корбет помахал ему. рукой, и они поднялись в самолет.

Пока Рим уменьшался в размерах под крылом самолета, Корбет молча наблюдал за Изабеллой, смотревшей в иллюминатор. Наконец она повернулась к нему и положила свою руку на его. Он больше не мог ждать и с беспокойством посмотрел на нее.

– Мне слишком рано говорить, что я люблю тебя? – чуть слышно прошептал он.

Изабелла посмотрела на него, и ее глаза постепенно засияли от улыбки.

– Нет, дорогой, для этого никогда не бывает слишком рано.

Они целовались долго и жадно, а стюардесса ждала, чтобы подать им шампанское. Она налила им пенистое искристое вино. Изабелла взяла свой бокал и пристально посмотрела в глаза Корбету, затем, поднимая бокал, тихо прошептала:

– Навечно, мой любимый. ...Насколько долго может длиться вечность.