Очищение - Суворов Виктор

Прибыли в Москву первого или второго октября в полночь. На аэродроме нас ожидали. Посадили в машину и привезли прямо в Кремль. Привели в приемную. Сопровождающий нас генерал зашел в кабинет доложить о нашем прибытии, тут же возвратился, широко открыл дверь и промолвил: «Товарищ Сталин просит вас зайти».

Хозяин кабинета тепло поздоровался за руку, поздравил с благополучным прибытием и пригласил сесть за длинный стол, покрытый зеленым сукном. Он сначала не сел, молча походил по кабинету, остановился против нас и начал разговор: «Наши войска на Западном фронте ведут очень тяжелые оборонительные бои, а на Украине полный разгром… Украинцы вообще плохо себя ведут, многие сдаются в плен, население приветствует немецкие войска».

Небольшая пауза, несколько шагов по кабинету туда и обратно. Сталин снова остановился возле нас и продолжал: «Гитлер начал крупное наступление на Москву. Я вынужден забирать войска с Дальнего Востока. Прошу вас понять и войти в наше положение».

По моей спине побежал мороз, а на лбу выступил холодный пот от этой ужасной правды, которую поведал нам вождь партии и государства… Речь уже шла не только о потере Москвы, а может быть, и гибели государства… Сталин не пытался узнать наше мнение, он разложил свои бумаги на столе к, показывая пальцем на сведения о наличных войсках нашего фронта, обращаясь к Апанасенко, начал перечислять номера танковых и механизированных дивизий, артиллерийских полков и других особо важных соединений и частей, которые Апанасенко должен немедленно отгрузить в Москву.

Сталин диктовал, Апанасенко аккуратно записывал, а затем тут же, в кабинете, в присутствии хозяина, покуривавшего люльку, подписал приказ и отправил зашифрованную телеграмму своему начальнику штаба к немедленному исполнению.

По всему было видно, что наша короткая, четкая, деловая встреча подходит к концу. На стол поставили крепкий чай. Сталин спрашивал о жизни дальневосточников. Я отвечал. И вдруг последовал вопрос к Апанасенко: «А сколько у тебя противотанковых пушек?» Генерал ответил немедленно. Я сейчас не помню цифру конкретно, но помню, что он назвал какую-то мизерную в сравнении с тем, что уже тогда имела Красная Армия. «Грузи и эти орудия к отправке!» — негромко, но четко скомандовал Сталин. И тут вдруг стакан с чаем, стоящий напротив Апанасенко, полетел по длинному столу влево, стул под генералом как бы отпрыгнул назад. Апанасенко отскочил от стола и закричал: «ТЫ что? ТЫ что делаешь?!! Мать твою так-перетак!.. А если японец нападет, чем буду защищать Дальний Восток? Этими лампасами?! — и ударил себя руками по бокам. — Снимай с должности, расстреливай, орудий не отдам!»

Я обомлел. В голове хоть и пошло все кругом, но пронзила мысль: «Это конец. Сейчас позовет людей Берии, и погибнем оба». И здесь я снова был поражен поведением Сталина: «Успокойся, успокойся, товарищ Апанасенко! Стоит ли так волноваться из-за этих пушек? Оставь их себе».

Прощаясь, Апанасенко попросился в действующую армию — на фронт.

«Нет, нет, — дружелюбно ответил Верховный Главнокомандующий.

— Такие храбрые и опытные, как ты, нужны партии на Дальнем Востоке».

Этот рассказ записал и прислал мне Герой Социалистического Труда Федор Трофимович Моргун, который более 15 лет был первым секретарем полтавского обкома КПСС, затем первым председателем Госкомприроды СССР. Этот рассказ теперь опубликован в его книге «Задолго до салютов» (Полтава, 1994. С. 67-71).

К этому нужно добавить, что действие происходило в октябре 1941 года. До того, как Япония ввязалась в войну против США. В тот момент от Японии можно было ожидать чего угодно. Осень 1941 года для нашего Дальнего Востока — это был действительно угрожаемый период.

Два самых трудных года, 1941-й и 1942-й, Дальневосточным фронтом командовал генерал армии Апанасенко. Лично я не сомневаюсь в том, что в случае нападения Японии на наш Дальний Восток японские генералы в лице Апанасенко получили бы достойного противника. Даже не имея достаточно войск, боевой техники и боеприпасов, Апанасенко сумел бы сделать жизнь завоевателей не самой приятной…

Генерал Апанасенко сумел вырваться в действующую армию только в 1943 году. На решающий фронт. На Курскую дугу. Он был смертельно ранен в боях под Белгородом во время Курской битвы. Генерал армии Апанасенко Иосиф Родионович скончался 5 августа 1943 года в день, когда столица нашей Родины Москва впервые салютовала войскам, одержавшим выдающуюся победу, решившую исход войны.