100 великих операций спецслужб - Дамаскин Игорь Анатольевич

Последний организует также передачу нашим атташе в нейтральных странах и атташе нейтральных стран в Берлине дезинформационных сведений. Эти сведения должны носить отрывочный характер, но отвечать одной общей тенденции".

Дополнительные указания были даны 12 мая 1941 года.

"1. Вторая фаза дезинформации противника начинается одновременно с введением максимально уплотненного графика движения эшелонов 22 мая. В этот момент усилия военных штабов и прочих участвующих в дезинформации органов должны быть в повышенной мере направлены на то, чтобы представить сосредоточение сил в операции «Барбаросса» как широко задуманный маневр с целью ввести в заблуждение западного противника. По этой же причине необходимо особенно энергично продолжать подготовку к нападению на Англию. Принцип таков: чем ближе день начала операции, тем грубее могут быть средства, используемые для маскировки наших намерений (сюда входит и работа службы информации).

2. Все наши усилия окажутся напрасными, если немецкие войска определенно узнают о предстоящем нападении и распространят эти сведения по стране. Поэтому среди расположенных на востоке соединений должен циркулировать слух о тыловом прикрытии против России и «отвлекающем сосредоточении сил на востоке», а войска, расположенные на Ла-Манше, должны верить в действительную подготовку к вторжению в Англию".

Наряду с военной разведкой Германии в этот период активно участвовала и политическая. Ее глава Вальтер Шелленберг писал в своих воспоминаниях:

"Час большого генерального наступления ощутимо становился все ближе. Много усилий потребовала маскировка нашего выступления против России. Предстояло обезопасить от шпионов особо угрожаемые места — сортировочные станции и переходы через границу.

Кроме того, необходимо было перекрыть информационные каналы противника; мы пользовались ими только для того, чтобы передавать дезинформирующие сведения, например о переброске войск и грузов на запад для подготовки возобновляемой операции «Морской лев». Насколько Советы верили в эту дезинформацию, можно судить по тому, что еще 21 июня русские пехотные батальоны, стоявшие в брест-литовской цитадели, занимались строевой подготовкой под музыку".

Операция «Морской лев», предусматривавшая высадку немецких войск в Англии, широко использовалась для обмана общественного мнения не только СССР и других государств, но и населения самой Германии. В период действия пакта от 23 августа 1939 года и разработки плана «Барбаросса» немецкое население в своей массе верило в то, что военные действия будут продолжаться против Англии, и для многих немцев 22 июня 1941 года явилось такой же неожиданностью, как и для советских людей.

В самой Германии и на захваченных ею территориях были предприняты беспрецедентные меры конспирации. Под контроль контрразведки были взяты все, кто мог подозреваться в действиях, угрожающих военным приготовлениям. Передвижение между рейхом и оккупированными территориями было ограничено, введена система разрешений на въезд и выезд. Из пограничной полосы были удалены все жители, подозревавшиеся в симпатиях к СССР; все виды связи со странами, объявленными враждебными Германии, были категорически воспрещены.

Однако когда уже стало ясно, что скрывать факт готовящегося наступления невозможно, в ход вступило ведомство Геббельса и агентура разведки, причастная к проведению активных мероприятий. То и дело стали происходить «утечки» информации, и во многих газетах нейтральных стран начали появляться сенсационные сообщения о готовности фашистской Германии напасть на Советский Союз, причем каждый раз назывались разные «точные» даты. Это, безусловно, нервировало советских разведчиков и дипломатов, работавших за рубежом и вынужденных передавать эту «информацию» в Центр. Это нервировало и Центр, и высшее руководство, в том числе И. В. Сталина, заставляя скептически относиться ко всем этим сообщениям и датам, а заодно и к основанной на агентурных данных информации советских разведчиков, таких как Р. Зорге, А. Харнак, Х. Шульце-Бойзен, Ш. Радо и других, а также к информации У. Черчилля и германского посла в СССР фон Шуленбурга. Ведь последовательно назывались самые разные даты: 15 апреля, 1 и 15 мая, 1 июня, 15 июня и, наконец, 22 июня. Вся хорошо поставленная немцами дезинформация напоминала притчу о мальчике-пастушонке, который столько раз кричал: «Напали волки!», что ему перестали верить, и когда волки действительно напали, никто не пришел к нему на помощь.