100 великих россиян - Рыжов Константин Владиславович

Но дальше положение стало понемногу поправляться. 1 октября Суворов удачно отразил нападение турок на крепость Кинбурн. Потемкин сразу воспрял духом, но по-прежнему медлил с началом решительных действий. Более полугода русская армия простояла под Очаковым, причем Потемкин пропустил несколько удобных моментов для нападения. Наконец, когда из-за суровой зимы положение осаждавших сделалось совершенно невозможным, он дал согласие на штурм. 6 декабря после кровопролитного боя город был наконец взят. Узнав об этом, Екатерина была в восторге и писала фавориту: «За ушки взяв обеими руками, мысленно тебя целую, друг мой сердечный…»

В 1789 г. были взяты Аккерман и Бендеры. Потемкин переехал в Молдавию и более в активных боевых действиях не участвовал. Главная квартира его в Бендерах, по воспоминаниям современников, напоминала скорее царский двор, чем военный лагерь. Здесь был целый придворный штат: пятьсот слуг, двести музыкантов, балет, труппа актеров, сто вышивальщиц и двадцать золотых дел мастеров. На праздниках князя собиралось до двухсот хорошеньких женщин и столько же блестящих кавалеров. Весь этот народ съедал немалую часть провианта, предназначенную для армии, но Потемкин очень мало заботился об этом. Однажды он снял с фронта два гренадерских полка, которые в две недели вырыли ему несколько подземных зал, в которых он давал балы и ужины, в то время как его подчиненные генералы сражались с неприятелем. В 1789 г. Суворов нанес туркам поражения под Фокшанами и у Рымника, а в следующем году взял Измаил. Этими победами был предрешен исход войны, но Потемкин не дожил до ее окончания.

В 1791 г. князь в последний раз посетил Петербург, однако встреча с Екатериной не принесла ему обычной радости. Императрица была удручена недавней войной с Швецией и другими тяжкими заботами, между ней и Потемкиным случались частые сцены и размолвки. Везде и во всем князь чувствовал противодействие нового фаворита Зубова. Поначалу веселый Потемкин впал в ипохондрию. В конце июня, так и не помирившись до конца с государыней, он выехал из столицы и по дороге серьезно занемог. Пишут, что несмотря на опасное направление, которое принял с самого начала его недуг, Потемкин почти не лечился: не соблюдал диеты, не принимал никаких лекарств, во время лихорадки приказывал открывать окна в доме и заставлял лить себе на голову целые потоки одеколона. Он все надеялся на то, что недомогание пройдет, между тем болезнь не оставляла его. 4 октября князь выехал из Ясс в Николаев. Но уже на другой день он почувствовал себя совсем плохо, понял, что умирает, велел остановить коляску и вынести себя в поле. Его положили на ковер, дали в руки икону, и несколько минут спустя он тихо скончался. На современников и на саму Екатерину его внезапная и скоропостижная кончина произвела ошеломляющее впечатление.

АЛЕКСЕЙ АРАКЧЕЕВ

' Алексей Андреевич Аракчеев родился в сентябре 1768 г. в семье мелкопоместного дворянина и отставного гвардейского поручика Андрея Андреевича Аракчеева. Начала образования он получил, занимаясь с сельским дьячком, который обучил его грамматике и арифметике. С детства Аракчеев отличался блестящими способностями, особенно к математике, и удивлял своего учителя тем, что мог в уме складывать и умножать большие числа. В 1783 г. отец не без труда сумел устроить Алексея в Петербургский артиллерийский и инженерный шляхетский корпус. (Из-за бюрократической волокиты дело затянулось на полгода; отец и сын в эти месяцы петербургской жизни издержались до последней крайности и принуждены были даже просить милостыню на паперти.) Несмотря на огромные пробелы в своем домашнем образовании Аракчеев, благодаря редкому упорству и прилежанию, очень быстро стал в корпусе одним из первых учеников. Уже через семь месяцев он был переведен в «верхний» класс, где преподавание велось на иностранных языках. (В дальнейшем Аракчеев очень прилично говорил по-французски и по-немецки.) В 1787 г., по окончании положенного курса наук, он был оставлен в корпусе Преподавателем математики и артиллерии. В 1789 г. граф Салтыков пригласил (Способного юношу преподавать математику у своих сыновей. Это помогло бедному подпоручику артиллерии несколько поправить свои материальные дела. Через два года по протекции Салтыкова он был назначен старшим адъютантом к директору шляхетского корпу-3 са генералу Мелиссино. Одновременно Аракчеев продолжал преподавать в корпусе.