100 Великих археологических открытий - Низовский Андрей Юрьевич

Тем временем камеру один за другим заполнили рабочие, пролезавшие сквозь отверстие в стене. Все были потрясены до глубины души — адская многомесячная работа завершилась просто феноменальным успехом!

«От волнения они словно обезумели, да и сам я утратил всякий контроль над собой и дал волю столь долго сдерживаемым чувствам. Мы плясали вокруг саркофага, мы обнимались, и слезы текли по нашим щекам. Странная это была сцена в подземном покое на глубине в сорок метров под поверхностью пустыни, — писал Гонейм. — Затем, когда первая буря восторгов Улеглась, мы как-то вдруг совершенно успокоились и отошли от саркофага. Стоя на некотором расстоянии, мы смотрели на него с чувством уважения и Даже благоговения перед мертвым фараоном, который был в нем погребен. Мы прочли несколько сур из Корана за упокой души этого владыки. Все были преисполнены величайшего благоговения».

Саркофаг Сехемхета стоял в самом центре усыпальницы, расположенной, как потом показали измерения, точно под тем местом, где должна была бы находиться вершина пирамиды, если бы ее достроили. Саркофаг был целиком высечен из одной алебастровой глыбы. Его размеры составляли в длину — 2,37 м, в ширину — 1,14 м, в высоту — 1,08 м. На нем не было Никаких надписей, рельефов и украшений. И вместе с тем этот древнейший образец древнеегипетского царского саркофага, с мягкой полупрозрачной фактурой алебастра, пронизанной тонкими прожилками, то золотистыми, то розовыми в зависимости от освещения, может по праву считаться одним из прекраснейших саркофагов, когда-либо найденных в Египте.

Усыпальница, в которой стоял саркофаг, имела прямоугольную форму размерами 9x5,2 м, высота камеры составляла около 5 м. Пол покрывал толстый слой рыхлой глины. Вдоль восточной и западной стен тянулись грубо высеченные ниши неизвестного назначения. В том, что усыпальница осталась недостроенной, не было никаких сомнений. Стены были не отделаны и не отполированы, на плоском горизонтальном потолке хорошо были заметны следы кайла каменотесов. Усыпальницу окружал целый ансамбль недостроенных коридоров. Все говорило о том, что по какой-то причине работа была неожиданно прервана — возможно, ее остановила преждевременная смерть фараона, для которого предназначалась гробница.

Тщательно исследовав усыпальницу, Гонейм не нашел никаких признаков того, что здесь могли побывать грабители. По-видимому, с момента захоронения в усыпальницу никто не проникал. «Наконец-то последняя тень сомнения рассеялась! — писал Гонейм. — Теперь я мог с уверенностью сказать, что мы были первыми, кто вошел в усыпальницу после того, как ее покинули каменотесы тысячелетия назад».

Несмотря на то что сама погребальная камера была пуста, в нетронутом саркофаге фараона Сехемхета могли таиться необычайные сокровища. Поэтому доступ в пирамиду был немедленно закрыт для всех, за исключением археологов. Были приняты особые меры предосторожности против хищений. Гробницу днем и ночью охраняли надежные и неподкупные солдаты-суданцы из египетских пограничных войск. На ночь вход в пирамиду запирался прочной железной решеткой. Все, кто работал внутри пирамиды, при выходе подвергались обыску.

Археологи проникли в усыпальницу 31 мая, однако саркофаг был вскрыт только 27 июня. «Меня могут спросить, почему мы промедлили почти целый месяц вместо того, чтобы сразу же получить ответ на вопрос, волновавший нас всех: «Находится ли мумия фараона в саркофаге? — писал Гонейм. — Могу объяснить. Археология — это не кладоискательство, а наука, обогащающая наши знания. Поэтому, прежде чем решиться на следующий шаг, нужно сделать фотографии, измерения, химический анализ и массу тому подобных совершенно необходимых вещей. Но, помимо всего этого, нас тревожило состояние входной галереи. Нужно было провести дополнительную крепежную работу, без которой открыть доступ в пирамиду посетителям и представителям печати было бы просто опасно. В течение четырех бесконечных недель, когда мои рабочие возводили кладку и ставили деревянные перекрытия, укрепляя слабые места потолка и стен, я провел немало часов в подземельях пирамиды, тщательнейшим образом осматривая каждый сантиметр. Днем я делал записи, фотографировал, составлял таблицы измерений, а по вечерам после работы в пирамиде изучал свои находки, обсуждал их с другими археологами, строил и отвергал бесчисленные теории».

Для того чтобы присутствовать при вскрытии саркофага, в Египет специально приехали доктора Ганс Шток из Мюнхенского университета, Эльмар Эдель из Гейдельбергского университета и хранитель египетского отдела музея Метрополитен в Нью-Йорке доктор Вильям Хейс. «27 июня в пирамиду впервые были допущены представители печати, — писал Гонейм. — Задолго до девяти часов утра внизу в долине засверкали автомашины с журналистами, фотографами и радиорепортерами. Одна за другой они сворачивали с дороги и начинали взбираться по крутому каменистому подъему к некрополю.