Беру свои слова обратно - Суворов Виктор

Этот рассказ имеет несколько версий.

В первом издании оценку обстановки под Ленинградом давал Сталин, а Жуков внимательно слушал. Великий полководец только подсказал Сталину, на какую должность назначить И.С. Конева, а на какую — маршала С.К. Тимошенко (Сталин, понятное дело, тут же согласился). Жуков якобы указал Сталину, что «над Юго-Западным фронтом нависла угроза». Стратег безошибочно предсказал, что «группа армий „Юг“, захватившая плацдарм в районе Кременчуга, будет осуществлять оперативное взаимодействие с армией Гудериана». (Милое дело быть пророком через 28 лет после случившегося. Когда нет свидетелей твоих пророчеств.)

Во втором издании Жуков пошел дальше. Он не только указал Сталину на опасность, которую представлял кременчугский плацдарм, не только предсказал, в какую сторону генерал-фельдмаршал фон Рундштедт развернет свои танковые клинья, не только дал дельные советы по распределению должностей между генералами и маршалами, но еще и четко обрисовал обстановку под Ленинградом. Сталин, как выясняется из более поздних версий, своего мнения об обстановке не имел. Сталин попросил стратега высказаться, и Жуков расставил все по своим местам: «Не завершив операцию под Ленинградом и не соединившись с финскими войсками, немцы едва ли начнут наступление на московском направлении».

Итак, в первом издании Сталин оценивал обстановку в районе Ленинграда, а Жуков слушал. А во втором издании они поменялись местами: Жуков оценивал обстановку в районе Ленинграда, а Сталин слушал и соглашался. Во втором издании Жуков сказал то же самое, что говорил Сталин в первом. Верховному Главнокомандующему не оставалось ничего иного, как согласиться с мнением стратега: «И.В. Сталин удовлетворенно кивнул...»

В первом издании Сталин иногда высказывал свое мнение, а в более правдивых изданиях, начиная со второго, было решено роль Жукова высветить, выделить ее более ярко. Жуков легко разгадывает, где и как будут действовать Гудериан и Клейст, фон Лееб и фон Рундштедт. Жуков указывает Сталину, где и какие угрозы возникают, какого маршала на какую должность поставить. Сталин только удовлетворенно кивает. Сталин почти всегда соглашается. А когда не соглашался, то вынужден был после публично каяться. В соответствии с этой установкой слова, которые Сталин якобы произносил в первом издании, приписали Жукову во втором.

И перебрали.

Каждому школьнику известно, что немцы начали-таки операцию на московском направлении, не завершив операции под Ленинградом и не соединившись с финнами. В первом издании оценивал обстановку Сталин. И, как видим, ошибся.

А во втором издании, когда слова Сталина приписали Жукову, в дураках оказался великий стратег. Выходит, он обстановку оценивал неправильно и прогноз выдал неверный.

После смерти Сталина, когда уже никто не мог больше уличить Жукова в хвастовстве, великий стратег вдруг вжился в образ несчастной Кассандры: вижу Трою в пламени!

Жуков вдруг начал рассказывать о своей невероятной способности предвидеть развитие событий. Он предупреждал, а его не слушали! В конце июля 1940 года Гитлер впервые высказал мысль о возможности войны против Советского Союза. А за полтора месяца до этого Жуков якобы уже знал, что именно такая мысль придет в гитлеровскую голову. В конце августа 1941 года Гитлер решил на Москву не идти, а повернуть на Киев. А Жуков за месяц до этого уже совершенно четко понимал, что Гитлер решится именно на этот вариант. У него было еще множество подобных озарений.

Однако ни в каких документах не отражено это ясное предвидение. Допустим, что в начале июня 1940 года Гитлер еще не помышлял о войне против Советского Союза, а Жуков уже наперед знал, что скоро Гитлер к такой мысли придет. Почему бы Жукову в этом случае не написать рапорт Сталину? Почему бы потом, после войны, не отыскать сей рапорт в архиве и не показать его потомкам?

Допустим, что Жуков в конце июля 1941 года знал, какая мысль придет в голову Гитлера через месяц. Почему бы не зафиксировать сие предвидение на бумаге? Первый экземпляр — Сталину, второй — в дело вшить, сохранить в архиве Генерального штаба. А потом Сталина и упрекнуть: а вот я же тебя предупреждал. Да не просто упрекнуть, а в присутствии... И через десятилетия после войны в мемуары сию бумагу вклеить: вот оно, свидетельство моей проницательности.

Но никаких следов жуковских озарений никому пока обнаружить не удалось. Но не это главное. Главное в том, что рассказы о предвидении не подтверждены действиями Жукова. Он предвидел нападение Гитлера, но делал все для того, чтобы облегчить противнику разгром Красной Армии. Он предвидел поворот германских танков в обход киевской группировки советских войск, но действовал так, чтобы облегчить Гудериану удар из района Конотопа на Лохвицу.