100 великих катастроф - Кубеев Михаил Николаевич

В 1908 году завод изготовил пятнадцать тонн карбида – производительность по тем временам огромная. В следующем году здесь стали выпускать сульфат аммония. Темпы производства наращивались с каждым годом, а уже в середине 1920-х годов в заливе Минамата впервые всплыла мертвая рыба. Потом мертвая рыба всплывала неоднократно, но «Тиссо» выплачивала рыбакам компенсацию. Правда, не очень щедрую, «чтобы тяга к роскоши не стала у рыбаков неодолимой».

Когда в 1944 году основатель корпорации Дзюн Ногути отошел в мир иной, никто не ведал, что за ним тянется длинный хвост преступлений. Но в памяти японцев его имя навсегда будет связано с «болезнью минамата» – первым в истории случаем отравления людей в результате загрязнения природы.

По мнению специалистов, к концу 1960-х годов «болезнью минамата» в той или иной степени было поражено сто тысяч жителей в префектурах Кумамото и Кагосима. Среди рыбаков и крестьян самого поселка были нарушены функции органов чувств, органов слуха или органов зрения, шесть процентов детей стали рождаться с церебральным параличом (по всей стране с подобным заболеванием появлялись на свет 0,2 процента малышей). Сорок малышек в Минамата были с полным набором признаков этой болезни – от судорог до потери речи.

В 1950 году выработка ацетальдегида на заводе достигла своей наивысшей мощности, и сброс ртути в залив стал наибольшим за все время существования завода. Корпорации достаточно было потратить только три процента от прибыли на сооружение очистных сооружений, чтобы трагедия поселка не разрослась до размеров национального бедствия, но…

В конце 1959 года сообщения врачей из университета Кумамото о настоящей причине болезни взбудоражило всю Японию. Заводские охранники уже не могли чинить препятствия всевозможным комиссиям, которые прибывали сюда почти каждый месяц. Общественность вздрогнула, узнав, что содержание ртути в крабах, выловленных в заливе Минамата, составляет 35,7 ppm, в кефали – 10,6 ppm, в креветках – 5,6 ppm. Японское законодательство об охране природной среды допускает содержание ртути в рыбе не выше 0,4 ppm. А когда произвели замер в устье сточного канала, то оказалось, что концентрация ртути в нем равна 2010 ppm.

После шока от такого известия власти наконец пришли в движение. Нет, они не закрыли завод. Даже не потребовали объяснений у дирекции «Тиссо». Экономический департамент префектуры Кумамото лишь запретил продажу рыбы, добытой в заливе. Что касается лова, то это было оставлено на усмотрение самих рыбаков. А сама корпорация объявила, что в годы Второй мировой войны американские бомбардировщики потопили в заливе транспорт с боеприпасами, которые в то время выпускал завод. Загрязнение произошло из-за рассеивания в воде взрывчатых веществ. А так как завод работал на оборону страны, то залив должно чистить правительство.

Во вторую половину XX века Япония вступила сверхмощной технической державой. Самые большие танкеры, самые миниатюрные компьютеры, самые высокие здания (среди стран с высокой сейсмичностью), самые быстрые поезда… Однако, когда пришла пора подвести итоги безумного технического прогресса, японцам пришлось признать, что они много приобрели, но больше потеряли.

В заливе Тогонура, например, с 1967 года никто не отваживается купаться: вода здесь коричнево-красная от химических отходов. Рыбаки уходят на промысел за 50—60 километров от берега, но даже на таком расстоянии им попадаются уродливые рыбы невиданной формы.

В залив впадает речка Уруи, которую называют «чудом». Однажды репортеры газеты «Майнити» набрали в ней воды и проявили в ней фотопленку. Газета напечатала эти фотографии, сопроводив их подписью: «“Чудо” на реке Уруи произошло благодаря усилиям бумажных фабрик, которые превратили воду в реке в проявитель».

В 1976 году у жителей острова Цусима появились признаки болезни «итай-итай» – отравление кадмием.

Жители поселка Минамата подали в суд иск на корпорацию «Тиссо». В 1972 году, когда судебное разбирательство длилось уже четвертый год, было устроено выездное заседание. Судья с помощниками отправились за показаниями к больным, недуг которых не позволял им оставить дом и приехать в Кумамото.

Рассматривался иск и Есико Уэмура, и она рассказывала в суде следующее: «Моя дочь Токомо родилась в июне 1951 года. Через два дня после родов судорога свела тело девочки. Я обняла ее и подумала: вот согрею, судорога и пройдет. Но девочка корчилась все сильнее…».