100 великих сокровищ - Ионина Надежда

В 1677 году (то есть на 84-м году «ссылки») во время случившегося большого пожара колокол «расплавился, раздался без остатка», как сообщал об этом «Сибирский летописец». Таким образом, с 29 мая 1677 года настоящий ссыльный угличский колокол не существует, однако в память о прошлом (что ссыльный колокол все же был в Тобольске) в XVIII веке отлили такой же по весу колокол, но отличавшийся от первоначального по форме. И надпись на нем была сделана такая: «Сей колокол, в который били в набат при убиении благоверного царевича Димитрия, в 1693 году прислан из города Углич в Сибирь в ссылку во град Тобольск к церкви Всемилостивого Спаса, что на торгу, и потом на Софийской колокольне был часобитный, весу в нем 10 пудов 20 фунтов». Эта надпись на колоколе сохранилась до наших дней.

В 1837 году по распоряжению епископа тобольского Афанасия колокол был снят с Софийской колокольни и подвешен возле архиерейского дома при Крестовой архиерейской церкви – под небольшим деревянным навесом. Перемещение это было вызвано двумя обстоятельствами.

Во-первых, в 1837 году в Тобольске ожидали приезда наследника престола, поэтому для более удобного обозрения этой исторической достопримечательности ее и поместили рядом с архиерейской церковью. Кроме того, Крестовая церковь была недавно перестроена и не имела своего колокола, вот на его место и встал «угличский сосланный». В 1890 году колокол был куплен тобольским музеем и стал музейным экспонатом.

А что случилось за это время в самом Угличе? Еще в 1606 году, когда со дня убиения царевича Дмитрия прошло пятнадцать лет, колокол стал восприниматься страстотерпцем, как и невинно убиенный царевич. Потом про него как будто бы вообще забыли, но к 250-летию отправки колокола в ссылку угличане захотели каким-нибудь внешним образом ознаменовать незаслуженность позора, которому почти два с половиной века назад подвергся их город. И тогда 40 горожан подали просьбу министру внутренних дел о возвращении колокола в родной город. Просьба была доложена императору Николаю I, который ответил на нее следующим распоряжением: «Удостоверясь предварительно в справедливости существования означенного колокола в Тобольске, и по сношении с г. обер-прокурором Святейшего Синода просьбу сию удовлетворить».

Святейший Синод после долгих сношений с Тобольском установил, что колокол не тот, и в мае 1850 года вынес резолюцию: «Собранными сведениями не подтверждается мысль, что сей колокол есть тот самый, которым было возвещено убиение св. Царевича Дмитрия, и, вероятно, мысль сия уже поколеблена в понятиях самих угличских жителей». На основании данной резолюции в возвращении ссыльного колокола угличанам было отказано.

Однако инициаторы этого дела не успокоились, и один из них, В. Серебренников, продолжал выискивать доказательства, что колокол – настоящий. Его подлинность, по мнению В. Серебренникова, подтверждается прежде всего постоянной к нему внимательностью Тобольска как к исторической достопримечательности. Кроме того, он считает невероятным тот факт, чтобы приведенная выше надпись была помещена на неподлинном колоколе, как и то, что тобольский архиепископ не мог показывать наследнику престола неподлинный колокол.

В 1892 году – в 300-летний юбилей со времени высылки колокола, Угличская городская дума уже и не помышляла о возвращении «первоссыльного неодушевленного». Она была твердо уверена, что у архиерейского двора в Тобольске висит совершенно другой колокол, и вопрос о его возвращении не поднимался ни в местной печати, ни на заседаниях городской думы.

И все же о ссыльном колоколе не забыли, о нем вспомнили угличане, проживавшие в Петербурге. Некоторые из них были близки к императорскому двору, и среди них купец второй гильдии Л.Ф. Соловьев – совсем еще молодой человек. Он, конечно же, знал о судьбе угличского колокола в Тобольске, о пожаре и других событиях, но он страстно хотел, любыми путями, вернуть колокол к 300-летнему юбилею его высылки в родной город и таким образом прославить Углич.

Уже с 1877 года Л.Ф. Соловьев начал докучать этой идеей угличскому городскому голове и Угличской городской думе, но те считали возвращение колокола пустой затеей и ничего в этом направлении не предпринимали. В ноябре 1877 года в своем очередном письме угличскому голове восемь угличан-петербуржцев предложили свою материальную помощь в возвращении ссыльного колокола на родину и даже вызвались сами съездить за ним в Тобольск. Такое же письмо получил и настоятель угличского собора отец Платон, но Углич молчал…