Космонавты Сталина. Межпланетный прорыв Советской Империи - Первушин Антон Иванович

В 8 часов 41 минуту Гарканидзе громко скомандовал: «Отдать гондолу!»

Первый советский стратостат начал подъем.

На высоте 3000 м входные люки закрыли. Стратостат удалялся в юго-восточном направлении. Когда достигли 11000 м, Прокофьев сообщил на командный пункт: «Москва видна великолепно.»

А стратостат тем временем продолжал набирать высоту. И вот – заветный рубеж 17000 м! Рекорд Пикара превзойден!

В 12 часов 45 минут стратостат достиг своего потолка – 19000 м. Нужно было начинать спуск. А это значительно сложнее подъема: ошибки в управлении полетом могли привести к падению стратостата и его гибели. Своевременный и экономный расход балласта обеспечивал плавный спуск со скоростью 2-3 м/с. На высоте порядка 6000 м открыли входные люки. Тут выяснилось, что конец разрывной веревки, которой нужно пользоваться для ускоренного выпуска газа во время приземления, отклонился от люка. Чтобы достать веревку, Годунов вылез из гондолы, с трудом дотянулся до конца веревки и подал его командиру экипажа. Это было похоже на опаснейший цирковой номер на невиданной высоте.

Подготовка оболочки стратостата «СССР»

Клапан стравливания воздуха оболочки стратостата «СССР»

Около 17 часов стратостат снизился неподалеку от Коломны. Гайдроп (тормозной пеньковый канат) коснулся земли. На высоте в 10 м Прокофьев с помощью разрывной веревки открыл клапан выпуска водорода из оболочки, и стратостат совершил мягкую посадку. Полет, продолжавшийся 8 часов 20 минут, закончился.

Свершилось то, что еще совсем недавно считалось фантастикой. Полет имел не только научное, но и политическое значение, показав всему миру возможности Советского Союза. Константин Циолковский немедленно телеграфировал из Калуги: «От радости захлопал в ладоши. Ура „СССР.“ Циолковский.» Максим Горький тоже не отказался прокомментировать: «Смелым Вашим полетом Вы подняли свою страну еще выше в глазах пролетариата всего мира.(…) Да здравствуют бесстрашные, мужественные люди Страны Советов!»

Сравнивая успех советских воздухоплавателей с полетом профессора Пикара, «Правда» заявляла: «На американской гондоле, которая первой поднялась в стратосферу, было написано большими буквами „Пикар.“ Это был полет отдельного человека, искавшего известности для себя. На советской гондоле, которая первой поднялась на 19 км, написано „СССР“, это значит, что в полете участвует вся Советская страна.»

Создатели стратостата и его пилоты получили высокие награды. А страна встречала первых покорителей стратосферы с таким же восторгом, с каким позже встречала первых космонавтов.

Полет стратостата «СССР» произвел громадное впечатление и на Западе. «Нью-Йорк геральд трибун» писала: «Это достижение является с научной точки зрения историческим, и советская наука имеет полное право им гордиться.»

Удачные конструкционные решения, принятые при постройке стратостата, использовались в дальнейшем при разработке самолетов и даже пилотируемых космических кораблей. Так, гондола «СССР» послужила прототипом для герметичной кабины космического корабля «Восток», на котором полетел в космос Юрий Гагарин…

С 31 марта по 6 апреля 1934 года в Ленинграде проходила Первая всесоюзная конференция по изучению стратосферы.

31 октября 1933 года, во время научного собрания по подведению итогов полета стратостата «СССР», инициативная группа, состоявшая из будущего президента Академии наук СССР Сергея Ивановича Вавилова, академиков Ильи Васильевича Гребенщикова, Николая Николаевича Павловского и других ученых, обратилась в президиум Академии наук с запиской о необходимости созыва конференции. Президиум счел это предложение «целесообразным», был образован оргкомитет во главе с Вавиловым и определена программа. Выяснилось, что проблемы изучения стратосферы интересуют ученых самых разных специальностей: заявлялись доклады по аэрологии, акустике, оптике, атмосферному электричеству, геомагнетизму, полярным сияниям, космическим лучам, метеоритным явлениям, биологическим и медицинским проблемам, по перспективных технологиям изучения и освоения стратосферы.

Поскольку до проведения Первой конференции многочисленные научные группы, занимавшиеся изучением тех или иных явлений, происходящих в стратосфере, практически не были связаны друг с другом, продвигаясь вслепую, семь дней работы конференции стали для многих ее участников своеобразным университетом, предоставившим возможность впервые взглянуть на проблему в комплексе, узнать, какие открытия сделали коллеги и какие методы и технические средства они для этого применяли.