Планета призраков - Бушков Александр

• Красная девица
• По бору ходила,
• Болесть говорила,
• Травы собирала.
• Корни вырывала,
• Месяц скрала,
• Солнце съела.
• Чур ее колдунью,
• Чур ее ведунью!

Здесь ведьма, подобно змею и великанам, представляется съедающей солнце, т. е. погружая это светило в тучи, она тем самым, в качестве облачной жены, принимает его в свои собственные недра = проглатывает его. В «Калевале» чародейка Лоухи силой волшебных песен (= с помощью диких напевов бури) похищает солнце и месяц и заключает их в медную скалу, т. е. в облачные горы, отчего и наступает всеобщая тьма.

Распоряжаясь стихийными явлениями природы, двигаясь вместе с грозовыми тучами, ведуны и ведьмы могут переноситься с места на место с быстротой крылатого ветра. Представление колдовства везде неразлучно с полетами и поездами по воздуху, через горы; и долы. Обычными орудиями воздушных полетов колдунов и ведьм, по немецким, литовским и славянским рассказам, служат: метла (помело, веник), кочерга, ухват, лопата, грабли и просто палка (костыль) или прут; немцы называют ведьму Gabelreiterin, Besenreiterin;^[39] чешское изречение «Starй baby na pometlo!» указывает на полеты старых ведьм на печном венике. Верхом на метле или граблях ведьма летает по поднебесью: это не более как поэтическая картина ветра, несущего на своих крыльях облачную жену-чародейку. Ветер представлялся помелом, потому что метет туманы и тучи и расчищает небо; представлялся граблями, потому что скучивает облака – сгребает их в густые, темные массы, – образы, взятые из быта земледельческого народа. В числе различных мифических представлений молнии, она, как мы знаем, уподоблялась карающей палке, лозе или пруту; самая же туча, сверкающая молниями, рисовалась воображению младенческих племен небесной печью, очагом, на котором высочайший владыка огня и верховный жрец (бог-громовник) возжигает свое чистое пламя; вместе с этим громовая палица получила значение кухонного орудия: а) кочерги, которой мешается жар и разбиваются горящие головни, b) ухвата и лопаты, с помощью которых сажаются в печь приготовленные яства. В областных говорах кочерга называется ожог (ожиг), а печная лопата – пекло. Вот почему о ведьмах, ночной полет которых сопровождается блестящими огоньками – молниями, народные предания утверждают, что они, садясь на кочергу, ухват, лопату или веник, вылетают в дымовую трубу, следовательно, тем же путем, каким являются огненные змеи и нечистые духи, прилетающие в виде птиц, т. е. грозовые демоны. Мифическое представление разящих молний пучком прутьев (ruthen-bьndel) слилось воедино с сейчас указанным представлением вихря чародейным помелом или веником; в немецких сказаниях веник этот получил характеристическое название donnerbesen. По белорусскому преданию, баба-яга погоняет воздушные силы огненной метлой. У лужичан, в ночь главного ведовского сборища (Walpurgisnacht), есть обычай бегать по полям с зажженными вениками, что называется «kuzłarničjeb palič» («жечь ведьм»). Ударяя метлами и вениками по источникам (– дождевым тучам) и рассыпая по воздуху брызги воды, ведьмы производят дожди, град и бурю; разъезжая на вениках, во время шумных гроз, они начисто выметают небо от потемняющих его туч. В разных местностях России, когда находит дождевая или градовая туча, поселяне, желая отвратить ее от своих зреющих нив, выбрасывают из хаты сковороду (звон сковороды, тазов и прочих металлических сосудов – эмблема грома) и помело, лопату или кочергу. В основе этого суеверного средства скрывается мысль, что молниеносная палица должна разбить тучу прежде, чем она разразится над нивой, а помело-ветер прогонит ее (– сметет) в другую сторону. Желая предаться воздушному полету, ведьмы, по немецкому поверью, приготовляют волшебную мазь, которой и намазывают себе ноги и плечи – ноги, как орудия движения, скорого бега, и плечи, как начало рук, заменяющих собой крылья. По русскому поверью, у ведьмы постоянно хранится вода, вскипяченная вместе с пеплом купальского костра; когда она захочет лететь, то обрызгивает себя этой водой – и тотчас подымается на воздух и мчится, куда только вздумает. С той же целью ведьма старается добыть траву ти(е)рлич, корень ее варит в горшке и приготовленным снадобьем мажет у себя под мышками и коленками и затем с быстротой молнии уносится в трубу. Соку тирлича приписывается чудесное свойство делать человека оборотнем и сообщать ему силу полета: по всему вероятию, здесь таится воспоминание о Перуновой траве – молнии; чародейное же снадобье (мазь) есть живая вода дождя, которую кипятят ведьмы в облачных котлах и сосудах, при помощи грозового пламени. Уже в Эдде seidhr (sieden – кипеть, варить^[40]) переходит в значение колдовства: sedhmadhr – колдун, seidhkona, seydhkona – вещая жена, умеющая варить целебные лекарства. Согласно с метафорическим названием дождя опьяняющим напитком (вином, медом, пивом), в собирающихся парах и туманах древние племена усматривали варку небесного пива, совершаемую грозовыми духами и нимфами. Когда перед дождем парит, т. е. настанет удушливый жар, в Германии выражаются: «Zwerge, wichte, unterirdische (мифические карлы) brauen» или «Die Bergmutter (облачная жена) kocht Wasser»;^[41] о Брокене, куда обыкновенно слетаются ведьмы отправлять свои шумные празднества, говорят: «Der Brocken braut»,^[42] как скоро поднявшаяся мгла покроет его вершину туманной шапкой (nebellkappe). Ведьмы варят в котлах ядовитые травы и коренья и распускают по всему небесному своду клубящиеся пары; на др. – северн. наречии туман называется kerlingavella – hexengebrдu; старинные законодательные памятники указывают на бранное выражение «hexenkesseltrдger». Русские ведьмы и баба-яга носятся по воздуху в железной ступе (котле-туче), погоняя пестом или клюкой (громовой палицей) и заметая след помелом, причем земля стонет, ветры свищут, а нечистые духи издают дикие вопли; когда они собираются на лысой горе, там горят огни яркие и кипят котлы кипучие. Таким образом, кипятя на грозовом пламени дождевую влагу и опрыскиваясь ею, ведьмы совершают свои воздушные полеты и посылают на поля и леса разрушительные бури, с градом, ливнями и вьюгой. Ведуны и ведьмы обладают и другими баснословными диковинками, служившими некогда для поэтического обозначения летучего облака: по свидетельству сказок, они хранят у себя живую и мертвую воду, летают на коврах-самолетах и обуваются в сапоги-скороходы. Немецкие саги утверждают, будто бы черт окутывает ведьму в свой плащ (= облачный покров) и носит ее по воздушным пространствам, почему и дается ей прозвание mantelfahrerin. Сербская вещица, приготовляясь лететь, мажет себе под мышками чародейной мазью и восклицает: «Ни о трн, ни о грм, вeћ на пометно гумно!» Эта предохранительная формула (не оградившись ею, можно налететь на терновый куст или дубовое дерево и ушибиться) соответствует нашему эпическому выражению «Выше лесу стоячего, ниже облака ходячего» и заклятиям, с какими начинают свой полет немецкие ведьмы: «Auf und davon! Hin oben hinaus und nirgend an!», «Fahr hin, nicht zu hoch, nicht zu nieder!»^[43] Преследуя сказочных героев, ведьма творит заклятие: «Vor mir Tag, hinter mir Nacht!»,^[44] т. е., помрачая небо темной тучей, она освещает перед собой путь блестящими молниями. По скандинавскому преданию, колдун берет козью шкуру (метафора облака), обвивает ее около головы и произносит: «Es werde nebel und werde zauber und allen wunder, dir hinter dir suchen!»^[45] Об индийских колдуньях известно, что их воздушному полету предшествовало произнесение заговора: Каларатри, сотворив волшебное заклинание, поднялась со своими ученицами с крыши коровника и полетела облачной дорогой (auf dem wolkenpfad). Одному человеку посчастливилось подслушать ее вещие слова; он вздумал повторить их и тотчас же последовал за чародейкой – точно так же, как в немецком, сербском и русском сказаниях люди, которым удавалось подслушать заклятие, произносимое ведьмой при ее отлете, и воспользоваться ее волшебным снадобьем, летали вслед за ней на места ведовских сборищ. Как властелины вихрей, колдуны и ведьмы могут насылать на своих ненавистников и соперников порчи по ветру, подымать их на воздух и кружить там со страшной, ничем неудержимой быстротой. Так существует рассказ, что один колдун, из ревности к молодому парню, заставил его целые месяцы носиться в стремительном вихре. Неведомая сила подхватила его на воздух, закружила и понесла все выше и выше; томимый голодом и жаждой, летел он, сам не ведая куда; отчаянные жалобы его не достигали до людей, никто не видал его жгучих слез, несчастный иссох до костей и не чаял себе спасения. Когда наконец буйный вихрь оставил его – парень спустился на землю; пытаясь отомстить своему ворогу, он отыскал хитрую колдунью и прибегнул к ее помощи. Чародейка запалила в печи зелье – и среди ясного, безоблачного дня вдруг завыл ветер, схватил колдуна и понес его высоко над землей; с той поры кружился он по воздуху в неистовой пляске, а за ним носились стаи крикливых ворон и галок. Когда ведьма пожелает призвать кого-нибудь из дальней стороны, она варит корень терлича, и как только вода закипит – в ту же минуту призываемый «зниметця и полетить як птах»; в своем воздушном полете он томится жаждой и беспрерывно повторяет возглас: «Пить, пить!» Чаще всего чародейки пользуются этим средством для призыва своих возлюбленных; заваривая зелье, они приговаривают: «Терлич, терлич! мого милого прикличь». Чем сильнее закипает снадобье, тем выше и быстрее он несется. «Як дуже зилля кипить (говорят малоруссы) – милий поверх дереза летать; а як не дуже – о половини дерева» – и в этом последнем случае легко может налететь на древесный ствол и ушибиться до смерти. В одной песне девица жалуется, что ее милый далеко, за крутой горой, и по совету матери решается на чару: