100 великих катастроф - Кубеев Михаил Николаевич

В томительном ожидании прошло около суток, в течение которых никаких сигналов так и не поступило. Предположения высказывались самые разные: отказали сразу все четыре двигателя и самолет упал в море? Но почему не было сигналов? Нет такое не могло случиться. Ждали утра.

А утром, как гром среди ясного неба, по радио прозвучало выступление государственного секретаря США Джорджа Шульца, повергшее всех в шок. Он объявил, что в результате анализа данных, полученных американскими компьютерами, пассажирский самолет KAL-007 южнокорейской авиакомпании был сбит ракетами типа «воздух – воздух», выпущенными с борта советского истребителя-перехватчика. Теперь уже никто не сомневался, что случилось непоправимое.

Трагедия над Японским морем тотчас вызвала шквал негодования на Западе, страсти на международной арене накалились до предела, хотя толком никто не мог понять, как могло такое произойти. Зарубежные телевидение, радиостанции и следом газеты наперебой высказывали самые различные версии, в частности, и такие, что лайнер могли угнать террористы или на нем произошел взрыв. Наиболее ретивые из них призывали к походу против красных и звали к отмщению. Но при этом без ответа оставались главные вопросы: почему оснащенный современными навигационными приборами пассажирский самолет отклонился от заданного курса и вторгся в воздушное пространство Советского Союза? Почему он не ответил на сигналы советского истребителя-перехватчика? Почему были произведены смертельные выстрелы?

Советская сторона молчала. И только через два дня после трагедии прозвучало заявление ТАСС. В нем утверждалось, что неопознанный самолет грубо нарушил государственную границу и вторгся на большую глубину в воздушное пространство СССР. При этом истребитель-перехватчик сделал предупредительные выстрелы, однако самолет на них не прореагировал. В этом же заявлении прозвучали намеки, что, очевидно, полет выполнялся под руководством американцев со шпионскими целями. Выступивший министр иностранных дел А. Громыко подтвердил, что советская территория и границы Советского Союза – священны и ненарушимы. Каждый, кто прибегает к провокациям подобного рода, должен знать, что понесет ответственность за свои действия.

В этот тяжелый момент и русские, и американцы срочно приступили к поискам «черного ящика», расшифровки записей которого могли бы внести ясность в происшедшее. Море штормило, и «черный ящик» отыскать не смогли. В волнах только плавали разрозненные куски дерева, пластмассовой обшивки и человеческие останки, не поддающиеся никакой идентификации.

Через восемь дней с разъяснениями по телевидению выступил начальник Генерального штаба министерства обороны СССР маршал Николай Огарков. Он признал, что советские истребители «остановили» авиалайнер двумя ракетами класса «воздух – воздух», и обвинил южнокорейский самолет в шпионаже в пользу Соединенных Штатов. Однако все эти версии международной общественностью были отвергнуты как несостоятельные. Пассажирский самолет «Боинг-747», пролетая ночью на большой высоте, не мог собрать никакой полезной информации. Представитель США в ООН Джин Киркпатрик высказалась однозначно, что цивилизованные страны не признают отклонение самолетов от курса преступлением, за которое полагается смертная казнь.

И все же, несмотря на грозные выступления политиков, дипломатов и военных, обостривших ситуацию до предела, победили соображения высшего порядка. Никто не хотел, чтобы инцидент вылился в открытую конфронтацию двух великих держав. Одиннадцать западных государств хоть и согласились с предложением США прекратить воздушное сообщение с Советским Союзом, но только на два месяца. Страсти постепенно угасли, и мировое общественное мнение вскоре сменило гнев на милость. Обе стороны пытались разобраться в произошедшем.

Теперь, спустя почти шестнадцать лет, можно почти досконально объяснить ту ситуацию, в которой оказался южнокорейский самолет. Вывод, который напрашивается после ознакомления с имеющейся информацией, малоутешителен: не только цепь роковых обстоятельств и ошибок как в работе бортовых компьютеров, так и в действиях наземных диспетчеров и пилотов самого «Боинга» могли привести к тому, что никто не заметил отклонения от курса.

Так, в 1997 году один из бывших высокопоставленных чинов японской военной разведки признал, что южнокорейский самолет выполнял-таки задание американских спецслужб и его отклонение было не ошибкой навигационных устройств или диспетчеров, а явной попыткой попасть в советское воздушное пространство, чтобы привести в действие советскую систему противовоздушной обороны и засечь радиолокационные станции. Все американские самолеты-разведчики, периодически нарушавшие советское воздушное пространство, были вынуждены возвращаться на свой маршрут. Им не удавалось засечь ничем не выдававшую себя систему противовоздушной обороны СССР. Американцы рассчитывали, что эту задачу лучше всех выполнит пассажирский самолет, который вряд ли кто рискнет сбить. Однако все получилось совсем иначе.