100 великих сокровищ - Ионина Надежда

Как только копия Розеттского камня появилась в Европе, ученые разных стран принялись изучать его надписи, но стоявшая перед ними задача была очень трудной. Хотя содержание всех трех надписей было известно, этого оказалось мало. Необходимо было выяснить значение каждого отдельного священного иероглифа, каждого демотического знака; нужно было понять, каким образом из этих знаков составлялись слова, как они произносились, какие были у египтян грамматические правила.

Прошло более 20 лет, прежде чем был найден правильный путь к дешифровке египетских иероглифов. В это время во французском городе Гренобле жил (у старшего брата Жака-Жозефа) Жан Франсуа Шампольон. Здесь он познакомился с египетской коллекцией ученого Ж.Б. Фурье, участника египетской экспедиции Наполеона. Назначенный губернатором департамента Изера, французский ученый, помимо служебных обязанностей, был занят составлением обширного предисловия к знаменитому труду «Описание Египта».

В доме Ж.Б. Фурье можно было видеть прекрасные рисунки с изображением древнеегипетских памятников, тогда еще никому не известных, здесь было немало и подлинных вещей. Гостеприимный хозяин охотно рассказывал о Египте старшему Шампольону, который исполнял у него обязанности домашнего секретаря.

Однажды Жак-Жозеф привел с собой младшего брата, и с тех пор тот «заболел» Египтом. Впоследствии он признавался, что уже в первое посещение дома Ж.Б. Фурье его охватило страстное желание расшифровать непонятные египетские иероглифы.^[59]

Однако одиннадцатилетний Жан Франсуа Шампольон понимал всю трудность поставленной перед собой цели, и в течение нескольких лет он изучил буквально все, что было написано за последние 2500 лет о Египте и иероглифах. Еще на девятом году жизни Жан Франсуа знал греческий и латинский (освоив их по книгам отца-книготорговца), в одиннадцать лет он читал Библию в древнееврейском оригинале, в тринадцать – изучил арабский и вскоре коптский языки, в пятнадцать – персидский и труднейшие языки Древнего Востока: зендский, пехлеви и санскрит (для развлечения еще и китайский).

Таким образом, к 25 годам Жан Франсуа Шампольон оказался во всеоружии для наступления на египетские иероглифы. Прежде всего он стремился понять, что же они собой представляют. Попытки расшифровать их делались и другими учеными^[60], но они открыли значение только отдельных знаков, добившись этим лишь частичных успехов.

Все ученые того времени полагали, что при помощи иероглифов могут быть переданы только человеческие мысли, но не звуки человеческой речи. Ж.Ф. Шампольон первым понял ошибочность такого взгляда, так как уже давно был убежден, что значительная часть иероглифов имеет чисто звуковое значение и что египтяне во все времена пользовались ими для передачи не только имен собственных, но также грамматических окончаний и даже многих слов.

Ж.Ф. Шампольон не имел пока доказательств для подтверждения своей теории, поэтому не решался еще выступить против авторитетного мнения современных ему ученых, да и против свидетельств древних писателей. Поэтому он занялся разбором имен собственных греко-римского периода в истории Египта, так как иероглифы, составлявшие эти имена и заключенные в овальные рамки (картуши), по общему признанию должны были иметь чисто звуковое звучание.

В сентябре 1822 года Ж.Ф. Шампольон получил несколько копий с рельефов египетских храмов, которые ему прислал его друг – французский архитектор Гюйо. Приводя в порядок свои бумаги, грудами покрывавшие его письменный стол, в одной из них он вдруг увидел знакомый картуш, внутри которого стояло четыре иероглифа. Значение двух из них было уже известно: изображенный круг (или диск) были именем солнечного бога, который у египтян назывался Ра. Оставалось объяснить значение двух других иероглифов, которые довольно часто встречались ему и на других египетских надписях. И вдруг… машинально, даже не отдавая себе отчета в том, что случилось, Ж.Ф. Шампольон совершенно свободно прочел имя фараона Рамзеса и его титул: «Гор, сын Осириса, рожденный от Исиды».

Точно пелена спала с глаз молодого ученого, и он сначала даже сам себе не поверил. Судорожно роясь в бумагах, Ж.Ф. Шампольон хватал один список за другим: вот еще то же имя, еще, еще и еще, и все их он свободно читает, хотя они на разных копиях написаны по-разному.

Правильность чтения египетских иероглифов подтвердилась и на других картушах. А вот что-то другое. «Тутмос», – читает Ж.Ф. Шампольон. Этот фараон царствовал на триста лет раньше Рамзеса, и вот он, Жан Франсуа Шампольон, свободно читает не только надписи греко-римского периода, но и более древние.